ЖИЗНЬ И ИГРЫ ПАРКОВЫХ СУЩЕСТВ
Птицы черепов не замечают.
Яхья из Тарса
Что это за Парк? Во-первых, это просто определенное место на определенной улице. Москва, Тимура Фрунзе, 10, квартира 14. «Парком» место называется метонимически, из-за своей близости к станции метро «Парк Культуры». Во-вторых, это не просто место, это центр. Центр, круги из которого изменят мир. Последнее заявление пока звучит странно и, возможно, является шуткой авторов этого текста (что-то типа иронического, но в глубине искреннего утверждения собственной значимости).
Что же происходит на Парке? Какой выбрать фрейм, чтобы описать происходящее там? Забегая вперед, здесь необходимо сказать, что таких фреймов будет привлечено много, и ни один из них сам по себе не обеспечивает достаточной точности описания. Только все они вместе создают (выполняя свою роль рамок) пространство, на котором, в котором поступки и слова рисуют нечто, не имеющее еще определенного имени – некий оригинальный образ мыслить, говорить и действовать.
Чем, собственно, занимаются «парковые люди», эти садовые существа новой эпохи? Точнее всего было бы ответить, что они общаются, но этот точный ответ оставляет еще больше вопросов. Как они общаются? Зачем? Просто они развлекаются или нечто делают? Что связывает их между собой?
Личное участие в жизни Парка и рефлексия этого участия – основа для тех гипотез, которые в дальнейшем выскажет автор.
Предположим, что парковые существа занимаются жизнетворчеством, превращая свою жизнь или отдельные ее элементы в произведения искусства. След этого – парковая практика уподобления различных эпизодов общения и происходящего в целом эпизодам и сюжетам фильмов, книг, компьютерных игр, комиксов. Одновременно жизненные траектории отдельных людей, их взаимодействия складываются на Парке в причудливый сериал, центром происходящего в котором является Парк как место и как платформа особого отношения к миру. Парк стягивает на себя жизненные траектории героев этого сериала (т.е. собственных адептов), в этом процессе и делая их героями – задавая, за счет особого дискурса, героический (во всех смыслах слова) тип отношения к собственной жизни. Это называется «игрой на повышение» – отказ от тривиальных решений в сюжете, а следовательно, в жизни, в жизни, а следовательно, в сюжете создаваемого из этой жизни произведения. Если герои не будут героями, то рейтинги будут низкими, зрителям будет скучно.
Каков жанр создаваемого произведения? Ответ на этот вопрос является ключевым для многих обитателей и гостей Парка, и каждый отвечает на него по-своему. Но это только на первом уровне так. На самом деле (хотя многие об этом еще не догадываются) происходящее является Метафизической Комедией. Метафизическая комедия – новый сложный жанр, требующий предельной осознанности, и одновременно – способ высокой рефлексии собственной жизни, задания и достижения высокой планки, только и достойной человека. Выбор этого жанра для своей жизни – выбор духовного пути. Метафизическая комедия – это комедия о духовном поиске, совершаемом внутри обычной человеческой жизни. Это – комедия о создании и жизни некоей духовной общины, которая (до поры до времени) остается потаенной для самих ее участников.
Почему «комедия»? Все, происходящее на Парке или вокруг него, в софитах этого сериала, является пародией или игрой. Что это значит? На Парке происходят любовно-бытовые драмы, творческие озарения и алхимические таинства духовного пути со своими успехами и неудачами, об этом еще много будет сказано ниже Мандельштамом. Все это выглядит как эклектическое смешение элементов разных жанров и разных стилей. Но на самом деле мультижанровость иллюзорна. Любовно-бытовая драма – это всегда пародия на таковую (или игра в таковую). Алхимические искания – это пародия на алхимические искания, игра в них.
Однако такая постановка вопроса – жизнь как комедия, жизнь как шутка, жизнь как игра – отвечает на вопрос о том, что происходит на Парке, только частично. Не зря эта комедия называется «метафизической». Фрейм шутки плох тем, что обычно подразумевает какую-то неподлинность, какую-то отделенность от настоящей жизни с ее сложными и трагическими вопросами. Для парковых существ игра не расходится с жизнью. Пародия – это всего лишь инструмент юмора, а юмор – это инструмент метапозиции, разотождествления с собственным Эго.
Реализуя привычные паттерны повседневности осознанно, т.е. учитывая рамку игры (шутки), парковые существа превращают жизнь в изысканную пародию на жизнь. Эффект пародийности возникает за счет осознанной реализации (или опознавания) сюжетных и жанровых схем, применяемых или возникающих в жизни.
Пародия – это действие с метапозиции, когда ты находишься не внутри действия, а за его пределами, не отождествляешься с героем. Для понимания жанровой природы Парка важно представление о так называемом «третьем уровне».
На первом уровне – отождествление с жизненной ситуацией, серьезное действие, на втором – шутка, пародия или издевательство над тем же самым действием, на третьем – возвращение шутки и пародии серьезности, потому что нет ничего серьезного для мудреца, кроме шутки. Подобные представления, сколь бы странными они не казались, опираются на древнюю традицию, на учение Яхьи из Тарса. Комедия является метафизической, потому что повествует об истине, а истину можно сказать только в шутку, иначе она сразу завянет. Собственно, еще Будда, как бы к нему ни относиться, поэтому и протянул цветок улыбнувшемуся Махакашьяпе.
Сам тип отношения к ситуации – выявление и пародийная реализация дискурсивных и поведенческих схем – поддерживается специально устроенными разговорами и многолетней практикой рефлексии.
Интересно, что сплетни (заинтересованные разговоры о жизненных коллизиях Других) на парке называются «кейсами». Парковые существа постоянно разбирают между собой свои собственные кейсы и кейсы других парковых существ. Помещение в кейс делает тебя или Другого героем, персонажем, позволяет выйти на внешнюю позицию, разотождествиться.
Здесь повествование подходит к новой теме. Только что обсуждались жанровые границы и характер паркового жизнетворчества. Однако предельный ли это фрейм, включающий в себя все остальные? Он претендует на это, но его претензии оспариваются претензиями других фреймов.
Еще один фрейм для Парка и его обитателей – общество взаимного коучинга. На Парке обсуждают кейсы друг друга, стараясь помочь в самых различных жизненных проблемах. Является ли этот взаимный коучинг просто частью сюжета, инструментом жизнетворчества или само жизнетворчество – есть инструмент для успешного взаимного коучинга? Пребывание на Парке делает бессмысленность такого вопроса очевидной. Фреймы флиртуют и сочетаются в безумном танце, где каждый из них и имеет, и не имеет центральную роль.
Ведь от общества взаимного коучинга всего один шаг до фрейма «общины» или, хуже того, «секты».
Парковые существа часто ведут между собой разговоры об этих заманчиво-страшных фреймах, но их жизнетворчество основано на юморе и пародии, а потому – разговоры эти кажутся шутливыми не только внешним наблюдателям (если таковые есть), но и им самим. Но под шутливые разговоры каждую неделю празднуется Шабат – иудейский праздник Субботы. Празднуется Шабат вроде бы как-то несерьезно, с шуточками и прибауточками, но празднуется исправно. Если только в шутке содержится истина, то может ли быть секта серьезной? А является ли секта несерьезная, шутливая, пародийная – сектой? На эти вопросы ежедневно приходится отвечать парковым существам, и отвечают они на них то так, то иначе, чаще всего прибегая к идее «третьего уровня»
Происходящее – это не серьезная секта, и в то же время не глумление или издевательство над духовным путем или какой-то религией. Это – попытка схватить в словах и действиях самую суть того мистического единства, которое открылось много веков назад Яхье из Тарса, когда он ехал по полю битвы в Хишшуре и увидел сурка – настоящая серьезность таится как сокровенная тайна в глубине шутки, а шутка так же таится в глубине серьезного.
Груши есть не только в Самарканде (это хорошо знал Яхья, и хорошо знают любые гости и обитатели рынков), и истина не исчезает никуда от того, что высказывается в комедийном сериале о поисках духовного пути, которым, собственно, и является жизнь парковых существ.
Духовная организация сегодня может существовать только в виде пародии на духовную организацию. Эта пародия одновременно маскирует и вскрывает истину.
Гости и обитатели Парка воплощают своей жизнью вымышленную духовную организацию «Калифорнийские друзья», описанную Виктором Осиповым в книге «Нечто большее».
В своем повседневном существовании Друзья стараются воспроизводить практику «серьезной игры», как бы сочетая игру и жизнь в алхимическом браке. Они шутливо называют себя «свахами рая», организуя каждый раз встречу повседневности и беззаботности (так называемое Свидание – Date). Свидание и есть воплощение Eden Mixture – парадоксальное сочетание непосредственной вовлеченности подлинного переживания с дистанцией разотождествления.
Техники Свиданий основаны на движении игры и реальности навстречу друг другу в танце восходящих и нисходящих переключений. Игровое делается серьезным, серьезное делается игровым.
Для Друзей священное, искусственное и игровое – это одна сторона преодолеваемого разделения. На их сленге эта сторона реальности называется arty. Другая сторона – мирское, естественное и серьезное. Они называют эту сторону fatty. Преодоление разделения – описывается как состояние arty—fatty – пародийный аналог восточной «недвойственности». Переключения дают возможность создавать в каждый момент разговора мерцающую неопределенность, невозможность однозначно ответить на вопрос «Что это? Шутка или серьезно?» – как для слушающего, так и для самого говорящего. Такая неопределенность – и есть знак присутствия arty—fatty, свидетельство достигнутого единства. Получающийся «артефакт» является не предметом, а динамическим равновесием начал.
Учение Калифорнийских друзей в своем представлении о «встрече земного и небесного» опирается на придуманный Виктором Осиповым концепт лудизации.
Лудизация – коммуникация, ключ к которой (key) сознательно делается неопределенным. Её адресату (а в пределе – и автору) не понятно, оценивать эту коммуникацию как серьезную или игровую, вымышленную, шутливую.
Но чего же добиваются парковые существа, чего они хотят в этой жизни и в жизни грядущей?
Парковые существа – само такое их именование (придуманное, впрочем, специально для этого текста) напоминает о Парке, т.е. о Саде, т.е. о Рае. Еще один фрейм, которые придуман (как часть вымышленного учения Калифорнийских друзей) для описания того, что происходит на Парке и вокруг него – это эдемизация повседневности – т.е. обретение райского состояния.
Райское состояние возникает во время общения парковых существ, в котором они осознанно выступают как герои метафизической комедии, со всей серьезностью переживающие свои комические ситуации – в любви, в работе, в духовных поисках.
Изысканно-драматичное общение, осознаваемое как часть игры – это и есть рай парковых существ, в котором они занимаются своими как бы обычными делами – пишут, рисуют, играют, разговаривают, флиртуют, занимаются любовью.
Искусство любви (овидиевское Ars Amandi) – еще один фрейм, хорошо подходящий к происходящему на Парке. Рай – это пространство шутки и любви. Общение парковых существ – это нескончаемые фигуры взаимного флирта, взаимного обольщения. Большое влияние на идейный климат Парка оказали идеи Эммануэля Левинаса о Другом в увлеченных пересказах Сергея Степанищева. Другой в этом понимании – вечно ускользающая, никогда не ухватываемая до конца сладкая суть собеседника или партнера – человека или Бога. Искусство отношений к Другому и с Другим – это и есть первое из искусств — искусство любви, которое является для парковых существ как темой, так и содержанием их общения и их жизни. Сделать Другому нечто такое прекрасное, перед чем он не устоит, позволить Другому сделать такое тебе и не устоять. Позволить Другому наслаждаться и позволить себе наслаждаться Другим.
Это искусство любви, как и все остальное, не понимается парковыми существами слишком серьезно, само оказывается игрой, двигателем сюжета метафизической комедии. Общение полно шутливой любви и любовных шуток, которые в итоге и воплощают подлинную суть любви, умирающую от чрезмерной важности и серьезности. Шутка и игра делают флирт изысканным и неотразимым.
Сознательное смешение игрового и серьезного составляет саму суть флирта. Рукописный журнал Калифорнийских друзей называется Real Flirting. В анонимной редакционной статье написано:
Флирт – это череда точных взаимных касаний, виртуозное владение дистанцией, сближение и отдаление, как в фигурах старинного танца. Флирт – это тактичное неравнодушие, это тактика взаимного интереса. В изысканной стихии флирта происходит настоящая Встреча. Чтобы использовать Другого для радости, нужно перестать его использовать. Забыть о результате и насладиться самим танцем, самой игрой, самими стихами. Насладиться и дать насладиться. Флирт – идеальная модель общения с другим человеком, миром, Богом. Ради флирта существует свобода воли, ради возможности подлинного, т.е. непринужденного общения.
Одновременно искусство любви пародийно представляется в разговорах как типичная для любых сообществ подобного рода сексуальная обсессивность и перверсивность. По-другому говоря, парковые существа играют с обыденными представлениями о связи секса и духовных сообществ, полными страхов и тайных желаний, не отвергая и не принимая их. Никто ведь не будет отрицать, что любовь – в сердцевине духовного развития. В этом месте в разговоре нужно было бы подмигнуть.
Настоящие любовные страсти парковых существ – героев метафизической комедии – одновременно пародия на любовные страдания людей, воспроизводство нескольких типических схем, забавных в своей предсказуемости. Это хорошо становится видно при разборе взаимных кейсов.
Вместе с тем Парк – это пространство экспериментов с новыми схемами, форматами и стилями любовных отношений, отношений с Другим. Игра в поиск новых форматов на фоне привычного для любых эпох осознания исчерпанности старых делает Парк еще и лабораторией Ars Amandi.
Но Парк – это еще и творческая лаборатория вообще. Жизнь парковых существ – это не только комедия на любовные темы, это и комедия об авторах. Обитатели Парка пишут эссе, стихи, картины, стратегии и концепции, и могут себя считать (а зачастую и считают) полноценной креативной группой. Разговоры на парке полны обсуждений собственной креативной продукции парковых существ. Постоянно обсуждаются вымышленные книги, проекты и программы, которые в любой момент могут оказаться реальными.
Показателен пример игры The Way – компьютерной игры о духовном пути, которая, являясь самостоятельным продуктом, одновременно хорошо отражает сам дух Парка, игровое (при этом и этим самым – подлинное) отношение к духовным традициям.
Превращение собственной жизни в предмет искусства, в текст рифмуется с созданием реальных продуктов, отражающих или сопровождающих парковую жизнь. Жизнь и текст стоят друг перед другом как зеркала и бесконечно отражают друг друга в любовном флирте, в котором жизнь становится текстом, а текст – жизнью.
