Лилия Вьюгина
Еще в 70-е годы, приехав в Израиль, Ирина Врубель-Голубкина и ее муж, художник и поэт Михаил Гробман, организовали еврейско-русский культурный центр, который занимался выставками и публикациями. В 1975 году вышла газета «Левиафан». Она была написана от руки на одной стороне листа и предназначалась для вывешивания на стену. Как истинный представитель второго русского авангарда, Михаил Гробман решил таким образом обозначить переход от России к Израилю. В «Левиафане» было «прекрасное прошлое» — московская ситуация 60-70-х годов, дневники, фотографии, репродукции картин, первые публикации стихов Станислава Красовицкого, Леонида Черткова, Валентина Хромова, Игоря Холина. Газета стала артефактом, продолжением второго русского авангарда. Тогда же в Иерусалиме была организована группа «Левиафан», которая со временем вошла в классику израильского концептуализма. Литературный журнал «Зеркало» издается в Тель-Авиве с 1993 года, обновленный вариант — с 1996 года. Главный редактор — Ирина Врубель-Голубкина. Редколлегию составляют: Александр Бараш, Александр Гольдштейн, Михаил Гробман, Глеб Морев и Дмитрий Сегал.
«ЛЕВИАФАН» — не только газета, это школа, через которую прошло много людей, и не только русских. «Левиафан» появился еще до «Эха» и «Ковчега». Это была газета новой культуры, ее не волновали ни советские, ни антисоветские проблемы. Потом там стали появляться некоторые оценочные материалы израильской культурной действительности.
Когда в 1990 году приехала огромная алия, мы начали издавать газету «Бег времени», затем она называлась «Знак времени» и «Звенья». Тогда в Израиле была только одна газета на русском языке «Наша страна», такой сохнутовский листок — симпатичный, но достаточно убогий. Наш «Бег времени» стал распространяться вместе с ним, отдельным приложением.
Часть людей покупали «Нашу страну», оставляли только «Бег времени». Конечно, бывало и наоборот. Мы первые стали говорить на новом языке, который позже распространился во всей русскоязычной печати Израиля. Мы немножко опередили даже российскую прессу. Например, когда появилась полоса «Искусство» в газете «Сегодня», мы почувствовали, что это наши коллеги.
— Вашу газету финансировало государство?
— Совсем нет. «Наша страна» была частной газетой, с которой нас связывали определенные отношения — мы просто сдавали туда двадцать четыре полосы каждую неделю.
— Они на вас понадеялись и дали полный карт-бланш…
— Да. К нам присоединились приехавшие из России Яков Шаус, Александр Гольдштейн, Александр Бреннер, Евгений Штейнер, Дмитрий Сливняк, составившие ядро газеты. Печататься у нас было престижно. Найденный нами стиль повторяли многие газеты. Мы обозначали свое культурное пространство, мы задавали тон. Ситуация была совершенно уникальная: мы получали деньги, выпускали газету, и нас никто не проверял. Правда, счастье продолжалось недолго — два года. Издатель очухался и перестал нас финансировать. Но было поздно, яд «Знака времени» уже проник в другие газеты.
Когда в 1993 году Александр Клевицкий, издававший один из старейших русскоязычных журналов Израиля «Зеркало», предложил мне стать его главным редактором, я с удовольствием пошла на эксперимент.
В обновленном «Зеркале» появилась оригинальная публицистика, переводы, современные стихи и короткая проза. Там впервые были напечатаны воспоминания Кацмана о Малевиче (раньше чем в России); моя беседа с Харджиевым, ставшая одной из основополагающих в харджиеведении. Но рамки тонкого иллюстрированного журнала через какое-то время перестали нас устраивать — там нельзя было печатать серьезные прозаические вещи. В 1996 году мы пошли на самоубийственный шаг — решили издавать толстый журнал. И сделали его как литературно-художественный альманах с четкой концептуальной структурой.
«Зеркало» — журнал, рассчитанный на читателя, который понимает, что происходит в литературе и искусстве. Принцип журнала — современные тексты. У нас нет никаких ограничений, критерий только один — высокое литературное качество и значимость освещаемых культурных событий. И это журнал израильский. Определяется и конструируется он здесь, это взгляд отсюда. Это культура определенного места и определенной группы, что очень важно. Конечно, метрополия русского языка — Россия, но «Зеркало» участвует в общем процессе международной русской литературы. Отдаленность от метрополии дает нам свободу. Но мы живем не в вакууме. Литературная жизнь Израиля очень интенсивна.
Миллион русскоязычных израильтян — люди, приехавшие из самых разных мест. Литературная иерархия этого общества только складывается, и начинается какое-то взаимовлияние на разных уровнях. Мы сейчас с очень известным израильским издательством «Ха-кибуц ха-меухад», получив, между прочим, деньги от государства, издаем антологию «Зеркала». Она будет первым опытом перевода современной русской литературы на современный израильский язык с общим пониманием кодов. Процесс отбора был очень сложным, потому что существует пропасть между двумя культурами. Опыт взаимоотношений русской и ивритской культур был очень печален — он всегда происходил на уровне чиновников или случайных людей. Литературные издания и выставки конкурировали друг с другом по убогости.
— Но ведь найти адекватных переводчиков непросто… Кто-нибудь переводил, например, Холина на иврит?
— Это невозможно. Мы хотим перевести здешних русскоязычных авторов, нашу группу: Гершовича (который родился как русский писатель в Израиле, а сейчас живет в Германии), Пепперштейна, Гольдштейна, Бараша, Гробмана, Винокура. Это будет итогом работы «Зеркала».
С 1999 года журнал получает финансовую поддержку от Министерства абсорбции, Министерства культуры, Тель-Авивского муниципалитета, от разных фондов и организаций. В этом году комиссия по литературе при Министерстве культуры Израиля решила временно субсидировать только ивритские издания или переводы. Редакция «Зеркала» стала протестовать, подключились пресса и радио.
— Да, русская пресса заявила, что министр культуры Матан Вильнаи объявил войну русской культуре. На самом деле министр был против решения своих чиновников от литературы, и оно было аннулировано. Мы победили! Влияние русского общества так велико, что никто с нами связываться не хочет. Но мы боролись не только за себя.
— Какие российские издания вы считаете близкими по духу?
— Во-первых, «Новое литературное обозрение», журнал и издательство. Далее, «Новая русская книга» Глеба Морева. Много информации мы получаем из интернетовского «Русского журнала» Курицына и «Ex Libris НГ». Кстати, и наш журнал можно читать в интернете. Тем более что печатное «Зеркало» сложно распространять в России из-за разницы валют.
«Зеркало» не ограничивается только издательской деятельностью. Периодически устраивает литературные вечера и конференции, открывает новых авторов. Из недавних «открытий» — Дмитрий Гденич, по выражению Михаила Гробмана, «тайная личность, которая спряталась в дебрях Кинерета, мало кому известная. О нем еще будет немало сказано».
Из открытий давних — Валентин Воробьев, художник и блестящий писатель, живущий в Париже. Его рассказы были известны только узкому кругу художников. Теперь он стал писать обзорные исторические статьи для «Зеркала».
Еще один постоянный автор «Зеркала» — Алексей Смирнов (фон Раух). «Ренессансный» человек — поэт, прозаик, писатель, публицист и художник.
Недавно Гробманы буквально заставили вдову художника Юло Соостера Лидию написать воспоминания о жизни и судьбах русского художественного авангарда 60-х. Это была ее лебединая песня, ценнейшее свидетельство времени.
— Да, это уникальные воспоминания. Их потом издали в Эстонии отдельной книгой. Как потом, после публикаций в «Зеркале», были изданы в России книги Александра Гольдштейна «Расставание с Нарциссом» и «Ханаанские хроники» Наума Ваймана.
Хит последнего номера журнала — неопубликованная пьеса Ильи Сельвинского «Тушинский лагерь». Рукопись нам передала его дочь Тата. По историческим свидетельствам Лжедмитрий II («тушинский вор») был евреем. Это придает особую пикантность сочинению. По пьесе бродят точные и явные отголоски конструктивизма. Она написана блестяще.
— Ира, как ты можешь охарактеризовать вашего читателя?
— И в России, и у нас — один общий читатель. Это русский интеллигентный человек. Наша цель — осмысленные тексты, мы против птичьего языка. Наша область — пронзительные слова о нынешнем невероятном времени на уровне честного смелого индивидуального высказывания.
«Зеркало» выполняет не только культурологические, но и общественные функции. Это не просто журнал — это общество, это ситуация, концептуальное объединение, выражение жизни израильской элиты.
