НЕЗАПЛАНИРОВАННАЯ ГЛАВНАЯ КНИГА
«Маяковский выступил в этой поэме против старого быта, но выступил, не зацепившись за ростки нового быта, не зацепившись за ту общественную силу, которая одна может быть застрельщиком в переустройстве быта, – за пролетарский авангард. Маяковский вышел в бой, как одиночка. И понятно, его поход закончился поражением. Вместо грозного бранного клича получился издерганный истерический вопль».
Г. Лелевич «На посту», 1924, №1, с. 90
В автобиографии – трактовка задач поэмы – «по личным мотивам об общем быте» («Я сам»). Достаточно скромное частное задание.
Авторская оценка поэмы:
«Это для меня, пожалуй и для всех других, вещь наибольшей и наилучшей обработки». («До», 1923 г.).
Кто подразумевается под «всеми другими»? – Современники? Русские классики? Гомеры и Овидии? Вопрос для непонятливых…
ПРЕДПОСЫЛКИ и ОБСТОЯТЕЛЬСТВА СОЗДАНИЯ
Осенью 1922-го анонсирует в Берлине: «Задумано: О любви. Громадная поэма. В будущем году кончу» («Новая русская книга», 1922, №9).
Только что завершил поэму «Люблю» – маленький шедевр. Пользуется читательским успехом (3 издания). Для чего писать громадную? Лиличка недовольна… Анонсировал поэму, но похоже, в будущем году остается и кончить, и начать.
К проведению задуманного о любви в жизнь – приступить не торопится. Занят. Другой громадной поэмой – «Интернационал» (осталось сделать 6 частей).
Поэма о любви написана за 46 дней. Производительность беспрецедентная – около 40 гениальных строк за день (десятикратная норма!!!) + сверхсложная композиция + смысловая-информационная насыщенность.
Предельная откровенность – вплоть до № телефона 67-10. Предмет любви в «Про это» не описывается, даже имя любимое табуировано.
Крайний срок исполнения задания – к 28 февраля. Предновогодний семейный конфликт общеизвестен и множество раз изложен. Одна из возможных причин – бытовая – ревность, халтура, карты. Халтура 1922 года, иначе говоря, «известинская чушь», в отличие от «Окон РОСТА», приносила финансовые и политические дивиденды. Халтуры и карт и в дальнейшем будет предостаточно.
А от ревности – излечится.
Другая возможная причина – политическая необходимость оторвать Володю от завершения крамольного «Пятого интернационала»?
Так или иначе – Владим Владимычу предоставили время «обдумать житье». Время немалое – 2 месяца.
Контраст в поведении Бриков и Маяковского в эти два месяца. Брики ведут светский образ жизни, не скучают по Володе, не постятся. Маяковский продолжает литературно-общественную деятельность обычным порядком, а сверхурочно лубянский затворник отдан поэме. Состояние экзистенции.
Поэт в рождественские праздники стоит под дверью (собрал бесценный материал для главы «Друзья»), мерзнет под окнами, посылает записки и т.п. Через год он об этом расскажет Пушкину:
Было всякое:
и под окном стояние,
письма,
тряски нервное желе.
Ночная поездка в Петроград 28 февраля. Какова сцена! – огромный Маяковский в коридоре вагона читает маленькой Лиличке всю поэму (добросовестное чтение занимает часов до полутора).
Лиличка простила: «Володичка написал гениальную поэму!» Но гений не только поэт – «исключительный» Родченко создает для иллюстраций лучшие фотомонтажи всех времен и народов.
Но… Владим Владимыч капитулировал… Для человека такого склада – капитуляция смертельно опасна.
Однако на сей раз обошлось:
Последствия:
1. Я
теперь
свободен
от любви
и от плакатов.
Шкурой
ревности медведь
лежит когтист.
2. вот
и любви пришел каюк,
дорогой Владим Владимыч.
Новую поэму очень мало кто понял и оценил: Брик, Родченко, Шкловский (в 1940-м проявил открытую оппозиционность – назвал главным трудом Маяковского), Эренбург. …«ею он обогатил русскую поэзию»… Ничего подобного. Русская поэзия пока что не достигла уровня этой поэмы.
Из лефовцев – только Чужак открыто выразил неодобрение. Лелевич, Безыменский, м.б., просто не упустили возможности лягнуть. Но умный и талантливый (в те года) Тихонов – «Рыхловатое «Про это». Раскупалась плохо. Может быть, «райский хвостик» стихотворения «Домой» именно об этом?»
Большинство восприняло поэму как дивертисмент на темы «Флейта» – «Человек».
«Про это» – произведение принципиально иное…
СЛОЖНОСТИ ПОЭМЫ
Наиболее сложное произведение Маяковского. В чем именно сложность?
Поэма «Про это» рассчитана на ЧИТАТЕЛЬСКОЕ восприятие (редчайший случай у Маяковского).
Трудно усваивается на слух. Несмотря на совершенство ритмической, фонетической и эмоциональной композиции.
Исключительно быстрый темп развития действия и мысли. Событие и рассказ о нем происходят синхронно. Репортаж с преобладанием глаголов настоящего времени. Информационная сверхплотность. Своего рода микросхема с громадным количеством образов и ассоциативными связями, как внутрипоэмными, так и межавторскими.
Маяковский не стал разреживать пространство поэмы, дабы облегчить восприятие.
Объективная сложность – мифологическая, философская, психологическая, композиционная, поэтическая, телеологическая.
Субъективная сложность – поэма предполагает у читателя глубокое знакомство не только с творчеством, но и с биографией ( в т. ч. – и с личными обстоятельствами). Громадное количество параллелей, перифразов, реминисценций. Наиболее «литературное» произведение Маяковского.
ЖАНРОВОЕ СВОЕОБРАЗИЕ – застарелая общая недооценка эпической составляющей. В результате «Про это» трактовалась как антимещанская декларация с элементами любовной трагедии. Поверхностное восприятие приводит к таким выводам.
Любовная трагедия уже написана – «Флейта-позвоночник» – творение гениальное, но несопоставимое с «Про это».
КОМПОЗИЦИЯ
Самое цельное произведение Маяковского. Неразъемная конструкция, монолит. Огромная мысль в 1800 строк. Жанры четырех частей: пролог, волшебная сказка, синтез-трагедия, катарсис. Песня, из которой ни слова не выкинуть. Уровни композиции – смысловой, фонетический, ритмический, эмоциональный – органично сочетаются.
Круговая композиция – «хочу кружиться опять»… – это «хочу» похоже на «хочу, чтобы мне велели».
ГЕОГРАФИЯ и ТОПОГРАФИЯ
Герой в беспрерывном передвижении. Маршрут:
Лубянский проезд 3-12 – Водопьяный переулок (Мясницкая) –
просветление мира. Через вселенную легла Мясницкая –
путешествие на край света.
Большая река – Нева
река преображается в море-океан, льдина – в сушу
Грен-лап-люб-ландия.
Парк Петровский – Ходынка – Тверская – Садовая – Пресня
Путешествие с мамой (кругосветка в двух строфах)
Одер – Штеттин – Берлин – Париж – Америка –
Бруклинский мост – Сахара –
Кудринская – остров мертвых – Водопьяный –
(Маршрут двойника: Нева – Любань – Тверь – Клин –
Разумовское – Николаевский вокзал – Водопьяный)
Монмартр – Сена – Иван Великий – Машук – Лубянский пр. 3-12.
Кольцо сошлось.
Действие на земле, в небесах и на море. Пестрый, широкий, разнообразный мир.
Путешествие по островам – остров подушечный, остров мертвых.
Пространство сказочно-мифологическое – замкнутые пространства переходят в открытые и наоборот. Двадцать два измерения. Герой действует в масштабе всего пространства, без труда преодолевает земные, небесные и временные просторы.
ВРЕМЯ – ночь с 6 на 7 января 1923-го (на рождественское воскресенье). ПРАЗДНИК, Маяковский – чужой на празднике… – «самому на праздник выйти не с кем»… Кроме реального – время мифологическое. Герой приплывает на 7 лет назад, проникновение в XXI – «сто лет после этого жил» – и ХХХ века.
СТИХИИ
На протяжении поэмы природные стихии бушуют – землетрясенье, наводнение, буря, метельная банда, вор-ветер.
Маяковский – классический герой водной стихии от капитана до ассенизатора-водовоза.
В этой поэме он – герой стихии воздушной – всюдупроникновенность, переносы по воздуху, луковица Ивана Великого – для него – мель…
(Впервые переход в воздушную стихию – в «Человеке», затем в «Пятом интернационале».) Боится упасть с колокольни не из страха разбиться, а из «старого рождественского ужаса».
В «Про это» – водная стихия враждебна – «семь лет с меня глаз эти воды не сводят».
«Семь лет он вот в это же смотрит с моста – «К своим пошел! В моря ледовитые!» ПОТОП – «тонул в разливе звонков телефон» – предвестие потопа; «вздымаясь в невской пене», «тони меж домовьих камней», «океан большой до обиды», «волна ударяла», Москва «низвергается Дарьялом». Это не революционный потоп «Нашего марша» и «Мистерии-буфф».
Отсутствие свободы поступка – героя куда-то ведет или несет стихия…
ДВОЙНИКИ – единственное произведение поэта с образами двойников.
«Будто в себя, в меня смотрясь» – появление двойников
«человек из-за семи лет» – четкое разграничение «я» и «он»
«До чего на меня похож!» – зачем стащил курточку?!
«себе навстречу сам иду»… (к маме и сестрам на Рождество)
«в одном узнал, близнецами похожи – себя самого сам я»
Развитие блоковского мотива двойников. Двойник сильнее героя, он ему приказывает и освобождает от исполнения приказа.
Мотив УЖАСА. Ужас в Петровском парке, «ужас дошел», рождественский ужас.
ЗАГРОБНЫЙ МИР – символика моста, порога, хозяин (у Феклы Давидовны и в «Ротонде»), дрожь могил.
Другие враждебные силы – хтонические – семья, все знакомые с «артезианскими прорвами», вороны-гости. Паучьи волосы. Темнота, которая «лакает кровь»? Мотив темноты. «Все эти существа связаны с темнотой. Их тела состоят из темноты» (Л. Липавский).
Многократно упоминаемая символика ПОСТЕЛИ, мещанского «общего быта», развитие темы ранних стихов –
«В постели она. Она лежит», «…и под кровати»,
«Кровать. Железки. Барахло одеяло»,
«Простынь постельная треплется плеском», «плыву на своей
подушке-льдине»,
«подо мной подушки лед», «летит подушка-плот»,
«лихорадюсь на льдине-подушке», «я должен не то
под кроватные дужки»,
«стой, подушка», «остров растет подушечный»,
«Впереди Тверской
простыня», «сомнете периной и волю и камень»,«из-под кровати
полезли партнеры», «с матрацев, вздымая постельные тряпки»,
«Подушкой-льдом плыл Невой», «В матрац, поздоровавшись, влезли
клопы», «постели прокляв, встав с лежанки»
Символика КОРАБЛЯ-КОВЧЕГА – «корабль бросает балласт за балластом», «в погоне угроз паруса распластал».
Символика РАСПЯТИЯ – «к перилам прикручен», «мачт крестами», «руки крестом»…
«ПРО ЧТО – ПРО ЭТО». Почему многоточие в конце вступления? Игра в загадки не свойственна Маяковскому. Все вещи называл своими именами. Вчитаемся в поэму.
«Кружил поэтической белкой»… –
Вступление – это тезисный план или обрисовка круга проблем? Почти каждая строка вступления имеет параллельную в основном тексте поэмы.
ВОЛШЕБНАЯ СКАЗКА – ТРАГЕДИЯ
Вторая часть именуется «БАЛЛАДА РЕДИНГСКОЙ ТЮРЬМЫ» – почему Редингской? Грустная шутка, Маяковский именовал лубянскую квартиру «Редингетской тюрьмой». Могла быть балладой Шильонского замка. Тюрьма – в мифологии – символ обновления. Тема узника.
РЕАЛЬНЫЙ И МИФОЛОГИЧЕСКИЙ ПЛАНЫ
МИФ – ТРАДИЦИОННЫЙ И НОВЫЙ
Мир населяют уникальные герои, соотносимые с крупными аспектами и подразделениями
действительности.
Композиция пятисотстрочной баллады – два равных эпизода – «статичный» – с телефоном, и динамичный – недобровольное путешествие по волшебной реке.
Сначала городской пейзаж – «Вид вот. Вот фон». Переход к интерьеру – «в постели она».
Герой реагирует на единственный раздражитель – телефон. «На столе соломинка» – за нее хватается утопающий. «Беги! Скорей! Пора!» – ВЕСТЬ. Если это баллада – то – без промедления отправляться на подвиги – к любимой. Однако телефонный эпизод переводит на другой жанр – героической волшебной сказки. (Телефонное пекло – ср. из пекловых глубин). Телефон – инициатор, пробуждает земную и огненную стихии, результат – землетрясение. Главное событие в Москве за 100 лет. Тонул в разливе звонков – предвестие потопа. ТЕЛЕФОН – гроза, пекло, землетрясение – по нарастающей.
Весь мир остальной отодвинут куда-то…
Живые картины – барышня, старожил, кухарка.
Поле зрения героя меняется на зрение мифологического персонажа.
Герой видит кабель тонюсенький – просветление мира – смена реального плана мифологическим. Видит – Вселенная вся как будто в бинокле; через вселенную легла Мясницкая; слово, ползущее по кабелю. Возможно, именно стихии, разбуженные телефоном, сделали возможным «размедвеженье».
Проследим цепь событий в балладе.
Заточение – известие («это я вызвал») – превращение в медведя – «Эта правильность»… плавание по волшебной реке («на спине кита, в когтях у орла») – прибытие в иную реальность (встреча с прошлым, загробный мир, тридевятое царство), двойник-пленник (девица в темнице, прикованный Прометей), получение заданий (трудная задача) – найти и привести спасителя-любовь. Герою нужна любимая для спасения двойника.
«Баллада» выстроена в соответствии с трудами В. Проппа, тогда еще не написанными.
КОЛЬЦЕВОЙ маршрут героя в поэме – кружение поэтической белкой – «рождественский ужас» – Ротонда – круг, «стотысячный случай» – кружит. (См. выше.)
Аналогично герой перемещается во временной перспективе (перенесение во времени,
долгожительство, бессмертие).
Герой помещен в широкую философскую перспективу, соотнесенную с центральными
категориями бытия («истина», «красота», «Любовь» и т. д.)
Пространство дискретно – состоит из обособленных «островов». Межостровное не дифференцировано – «бегут берега, за видом вид», «московские окна видятся еле».
Предметы меняют свои размеры и очертания – комната становится рекой, остров мертвых разрастается на город.
Соотнесение героя: со сторонами света, со стихийными силами, с крупными компонентами ландшафта – «река», «горы», «горизонт». ВАЖНЫЕ КУЛЬТУРНЫЕ РЕАЛИИ – Казбек, Нева, Машук, Петровский парк, Иван Великий, Кремль, Ротонда, Бруклинский мост, Терек, Дарьял и т. п.
Тема жизни и смерти, любви, бессмертия. Символика «входа и выхода», «границы», «порога», «двери», «окна», «лестницы» и т. п.
Оппозиция верха-низа. Двойник говорит со стоэтажных быков.
Мотивировка поступков – мифологическая. «Само же заключение в сказке никогда не мотивируется» (Пропп, II, 7).
«Как герой узнает о беде, это для нас несущественно. Достаточно установить, что он об этой беде узнал и что он отправляется в путь» (В. Пропп) – В поэме герой сначала отправляется в путь и лишь потом узнает о беде. Должен проделать путь на противоположный край света.
В литературной сказке – не обязательно совершать далекое путешествие – чтобы увидеться с собою прежним – можно, скажем, подойти к зеркалу. В фольклоре и мифе – иное дело.
Маяковский 1923, предавшийся обыденщине, для встречи с романтическим Маяковским 1916 совершает путешествие по волшебной реке в обличии медведя. Почему именно так?
Переправа в образе животного (Пропп VI, 2). «Герой зашивает себя в шкуру коровы или лошади, чтобы выбраться из ямы или попасть в тридесятое царство» (Пропп I, 8). «К своим пошел! В моря ледовитые!»
Кто к кому движется?
РЕКА – мрачность осенней невской воды – описана многократно.
Льдина останавливается у моста, не проходит под мост… Герой спешит к двойнику, не по
земле или по воздуху (из дальнейших эпизодов видно, что герой – свой в воздушной стихии). Видимо, этот путь – единственно возможный (избушка бабы Яги, волшебное дерево).
МОСТ – мифологический символ границы. «Недвижный, страшный» – что страшного в мосте и почему он «недвижный»? К мосту нельзя подняться с берегов? Зачем в равнинном Петрограде стоэтажный мост? Спаситель-любовь может прийти только «по Невской по глуби» (не по земле или воздуху). «Скитайся ж и ты…» – «скитаться вечным жидом». «Стой, подушка!» – СЛОВО не действует…
Малочисленны СОВЕТСКИЕ реалии – исполком, красный флаг, Октябрь. НЭП упоминается дважды. Революция – огненная стихия.
ГЕРОЙ – не чудотворец, не глашатай, а «только стих, только душа».
ЖАЖДА СМЕРТИ – «прострелите сквозь кабель», «зачем ты тогда не позволил мне броситься?».
Река возвращает не домой (на Лубянский), а в Петровский парк. Исключение черновых эпизодов с собакой и крестьянами. Собака – благодарное животное. Крестьянин – хтоническое существо.«Соблюдая посты и праздники, человек жил по всемирно-историческому календарю, который начинался с Адама и заканчивался Страшным Судом… Мужик поддерживал непрестанную связь с огромным мирозданием»… (А. Терц).
Маяковский не пошел по пути разрушения традиционных образов. Но… Маяковский не был бы собой, если бы остался в рамках канона.
Самая большая и сложная часть поэмы «НОЧЬ ПОД РОЖДЕСТВО» – почему не «перед»? Забыл название гоголевской повести? Ничуть не забыл – выбирал – и выбрал «неправильное».
ФАНТАСТИЧЕСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ – во второй части реальный и мифологический планы достаточно четко разграничены, в третьей – беспрерывно переходят один в другой.
Ветер разносит весть – традиционный мифологический мотив.
ПРОТИВНИКИ – однородны – гости мужа Феклы Давидовны, «вороны-гости», «человечьи ленты».
СЕМЕЙНАЯ НОРКА – семья, в отличие от героя поэмы, явно хтонического происхождения.
«Всехные родители»// «великая мать»?
Монолог героя, в отличие от «Облака», – автологичен. Полет – во всех местах побывал или побывает (кроме Сахары). Метафоры рождения – «дом – родимое место», «ступеней последок», «семьею засеяна». «Любовь цыплячья , любвишка наседок» – аллюзия на «Птичницу Агафью»?
ОКТЯБРЬ – огненный карающий АНГЕЛ. АНГЕЛ-хранитель – жилец в галифе.
ПАУТИНА – «паучьих волос…», «блестят из бород паутиной».
Рельефный ландшафт – «домами оскалили скалы», «кудринскими вышками», «колоннада почтамтских колонн» и мн. др.
Гости Феклы Давидовны – не грибоедовские москвичи, но персонажи гоголевского «Вия».
За порог закидываю ногу… – прыганье через порог.
Что означает «проветривать бредни»? Все принимают ВВ за медведя (видят медведя), только ХОЗЯИН сполглаза распознает Маяковского… «Этому хозяину подчинены все особи рода». Гости – как мелкие бесы. (Пропп. III, 10). Медоветь… «Я – боком» – Гоголь.
Опять-таки хтонические персонажи – «Все знакомые» (партнеры, собутыльники, чтецы, почитатели) прячутся – к мышам в норы, под кроватью, под столы (усища-пыльники – ср. усища-веники), под шкаф – БЕЗЛИЦЫЙ парад. («Вий») Зачем его считать? Мирная процессия, из бород – паутина. «Дома дыры» – мышиные норы, а не то, что Золотоносов думает. Простую и понятную Розу Давидовну заменяет на абсурдистскую Феклу Давидовну. Из той же оперы Василиса Абрамовна (П. Моран). Искушают дочкой на выданье – «17 с половиной годочков».
Жилец в галифе – из стихотворения «О дряни» – вместо хранителей…
Узнал… себя самого сам я. Наряду с БЕЗЛИЦЫМ ПАРАДОМ – Почему парад безлицый? ВВ не видит их лиц? ПОДСЧИТАТЬ ЛИ? – звонкая рифма или подсчет как средство борьбы?
Пародируется – «лебезящая толпа» или «коленопреклоненных мировое вече».
Клопы (будущий герой пьесы – среди них), весь самовар («О дряни»), веночки с обоев (пародийный триумф – коронование – карнавал). На какой иконе трубят ангелочки? Не иначе – апокалипсис или сошествие во ад. Обои – васильковые («Несколько слов о моей маме»), роза, нежнее и чайнее («Надоело»).
Иисус – в ТЕРНИСТОМ венке – любезно кланяется (!)
Ангелочки – горнисты. Ср. «сахарный барашек» – «Облако».
Маркс – «бурлак» – уже не орет, а только тащит. Птицы на жердочках, герани из кадочек, бабушки из карточек – гофманиада.
«С праздничком!» Чей праздничек, чье рождество? Именитый скоморох – командует парадом. «Хозяин то тронет стул, то дунет…»
«Налей, нарежь ему! Футурист, налягте-ка!» – он не налегает – символика еды?
Герой поэмы, в отличие от героя волшебной сказки, который в соответствии с канонами жанра всегда выполняет задание, терпит несколько поражений подряд (со спасителем, в семье, у мужа Феклы Давидовны, у друзей, в кабаке на Монмартре). Герой волшебной сказки не может не победить – таковы суровые законы жанра. Герой поэмы терпит поражения – тем не менее логика жанра строго соблюдена. Почему терпит поражения? – Потому что не знает СЛОВО? Почему побеждает герой волшебной сказки?
Не потому, что сильный, или умный, или смелый… А потому – что знает СЛОВО («Сим-сим, открой дверь», или «Сивка-бурка», или «По щучьему велению» и т. п.). «…нужно знать и произнести слово. Он за словом в карман не лезет и знает, что надо сказать» (Пропп, III, 5).
(По кабелю, вижу, СЛОВО ползет) Вот и управился с фабрикой слов… Глава «Бессмысленные просьбы».
«Остров мертвых» – иной культурный слой, нежели герань, канарейки, бабушки из карточек и т. п.
Четыре монолога Маяковского. В семье, у Феклы Давидовны, у любимой, в Ротонде. Для чего эпизод в «Ротонде»? Ротонда – круг.
ВОРОНЫ – гости. И ворон – птица хтоническая.
Дверье крыло… Двойник – отменяет задание. Вступают в действие законы другого жанра. Искупитель – из «Войны и мира», но без ходульности и ревплаксивости. Даже проститутки, которые на руках его носили – богу напоказ, – смеются… Трагедия.
Тема судьбы – «враг столетний», «я вас не обижу» – само его существование – угроза.
Концовка – параллелизм с образом Христа – бичевание и поругание, казнь.
Дуэль с человечьими лентами.
Брат Большой медведицы. БОЛЬШАЯ МЕДВЕДИЦА – архетипический символ КОВЧЕГА.
Небеса поэзии («Домой») – небо лирикой звездится. В финале герой достигает космических масштабов: «глядит в изумленье небесная звездь».
Герой, потерпевший крушение, – нежизнеспособен – обречен – и погибает. Трагедия должна иметь катарсис.
«Солнце блестит горы» – горы – часть земли, наиболее близкая к солнцу. Объединение солярного и хтонического начал.
ПРОШЕНИЕ НА ИМЯ. Пристань. «Все, что в нас ушедшим, рабьим вбито» (Чехов). И катарсис… – «Я свое земное не дожил» – после таких слов дожить и долюбить невозможно.
