ИЗ ДНЕВНИКА
1. Пол – это колеса, с помощью которых человечество передвигается из прошлого в будущее!
Но великие переживания сосредотачиваются не в колесах, а психо-анатомических центрах, приводимых в наиболее активное состояние этими колесами!
2. Самыми активными из психо-анатомических центров человека являются – как мне кажется – зрительные его центры!
3. В видимые всем формы кристаллизуются все высшие проявления внутренней жизни – деятельности человека, при наличии некоторых материально-технических деталей и условий!
4. Дело идет теперь о том, чтобы государство взяло на себя миссию обеспечения этих материально-технических условий и деталей по отношению – не только к отдельным случайным единицам, а вообще по отношению ко всем людям!
5. Сюда относится – прежде всего – создание специальных энциклопедий, музеев, библиотек, всякого рода студий и мастерских, выставок, аудиторий, дворцов, парков, улиц, площадей и городов – особого специального уклона!
– Специальный транспорт с его мельчайшими разветвлениями и единицами!
– Все это необходимо в первую голову!
Походная утварь и инструменты! Походное оборудование всякого рода передвижек и мастерских!
Все эти – лучшие качества – этюднички, палатки, коляски и крытые походные ячейки для работы во время бури, дождя, снега или мороза! Все эти кисточки, холстики, походные прочные, и легкие, и портативные, блокнотики, подрамнички, мольбертики и стульчики, пенальчики, палитры, папки, коробочки, пузыречки и варианты – для всего этого!
6. Все это очень интересно и потребует большой инициативы и практического энтузиазма!
7. И разумеется, все это потребует больших специальных средств! И о них идет дело! Требуется выделение больших государственных средств специального назначения для удовлетворения целого ряда научных учреждений и институтов, так или иначе связанных с комплексом видимых явлений!
8. Реализация этой программы создаст Невиданное государство и невиданно выгодные условия для процветания науки и искусства!
9. Словом – это утопия! Человек – утопает, думая о всем этом, в море своего воображения!
10. Но, утопая умом в утопиях, человек прикидывает в своей фантазии – те или иные варианты решений занимающих его вопросов! Это естественно! Ничего страшного в этом, конечно, нет! И все это можно с государственной точки зрения – только приветствовать! Да!
11. Вот несколько случайных мыслей, пришедших мне в голову! Это мысли Специалиста! Как видите!
12. Из всего этого видно, что участие такого Специалиста в качестве народного депутата в вашем Верховном совете нашего государства – желательно!
Ведь никакой другой представитель иной специальности не будет так кровно заинтересован в сказанном!
И не будет так болеть душою о всех потребностях этой, быть может, недостаточно для него близкой и дорогой специальности!
13. Мы еще мало привыкли к общественной жизни! Делаем первые шаги в этой области жизни!
И люди моей специальности далеко не оперились!
И может быть – как очень – редкое исключение – я начинаю – как будто – оперяться!
14. Через некоторое время, однако, у людей моего типа – должны вырасти очень большие и красивые крылья!
15. Для меня это несомненно! И я – с надеждой и восхищением заглядываю вперед! И предвижу счастливое и реальное будущее!
«С сей сладкой надеждой я выше судьбы!
И жизнь мне земная – священна!
При мысли великой, что я – Человек, всегда возвышаюсь душою!»
16. Слова Жуковского удачно завершили мои утренние афоризмы! И, как все истинно классическое, они живы и до наших дней и по сегодня имеют актуальное значение!
17. «Все в жизни – к Великому Средство!» Этот афоризм не меркнет и сегодня!
18. Маленькое размышление о схемах сегодняшнего мира!
О их целесообразности! Удобстве, полезности, наглядности, о их классификации, о их создании, хранении, о их демонстрации и т. п.
* * *
1. Трудно быть точкой – легко быть линией, ибо в нашем мире – все движется!
2. Все в мире движется, и каждая Точка при своем движении проводит какую ни будь мировую Линию!
3. И вот я утверждаю – когда мы смотрим на Краски, мы видим, в сущности, не Краски, а лишь Различные Линии!
4. При помощи телескопов, посредствам стекол и зеркал – чрезвычайно сложного устройства – к нам долетают Отблески Миров и Солнц, – иногда уже потухших, при помощи Красок, которые суть не что иное, как стекла и зеркала – сложного, чрезвычайно мудрого устройства, – к нам долетают Отблески событий самых дальних, свершившихся в разное время и в разных местах!
5. Когда мы смотрим вдаль – мы видим сначала – Пар, выходящий из свистка паровоза, а затем слышим Свисток! Зрение опережает слух!
6. Слух отстает от Зрения!
7. Звуковая волна отстает от световой волны!
8. Отдаваться Слуху – не так-то выгодно! В течение своей жизни меньше переживаешь!
9. Выгодно отдаваться Зрению! В течение своей жизни больше переживаешь!
10. Человек мыслит схемами! Видимые схемы скорее всего и лучше всего могут все объяснить!
11. Первым условием плодотворной работы наук и искусств является Идеальная Схема Классификации всех возможных Видимых Схем!
12. Человеческая мысль любит порядок! Идеальный порядок в нашем мыслимом хозяйстве может обеспечить лишь Идеальная Лучшая Система Классификации Видимых Форм! Видимых явлений и схем – в порядке от Простых к Сложным! И самая Главная Суть – в идеальном порядке классификации – не сложных, а самых Простых Видимых Схем!
13. Эта работа никогда и нигде не была проделана! Один я этим занимался! По мере своих сил! Более или менее упорно! Но абсолютно недостаточно!
14. Многим же со стороны моя работа казалась совершенно бесполезной! И даже вредной! Говорили, что я порчу только бумагу! И де понапрасну теряю время! Хе-хе! И такие люди не только не старались мне помочь, но наоборот, как это ни странно, всячески хотели мне помешать!
15. Это их сугубое варварство достойно Высших степеней Порицания!
16. Я не нахожу достаточно суровых слов, чтобы высказать – Такое Порицание!
17. Люди часто по ошибке склонны подрубать сук, на котором сидят!
18. Очень часто в погоне за эфемерными выгодами они проглядывают основные, наиболее существенные свои выгоды!
19. Они часто совершенно не заботятся об идеальном порядке в системе своих Знаний и допускают невероятнейший Хаос и Сумбур в своей голове! Художник, располагающий знанием идеальной классификации Идеальных Видимых Схем, может идеально видеть! В то время как другие, не обладающее его знанием, могут смотреть, но ничего не видеть! Первый обладает преимуществом перед последними! Про него можно сказать, что вот Художник с Открытыми глазами! Про вторых – де вот художник – с закрытыми глазами! Хе-хе! Я хотел бы принадлежать – к первому типу Художников! А другие как хотят! Не хотят так, не надо! Пусть им хуже будет! Сами должны ругать себя!
20. Человечество мыслит схемами! Высшие достижения наук и искусств возможны лишь на основании тщательной классификации Простейших видимых Схем – какие только можно найти в нашем видимом мире! Их можно найти очень много! Но они не всегда под руками! И обычно между ними не хватает простейших и главнейших! Так вот за ними надо гоняться! Надо усиленно искать их!
21. Видимые схемы – это результат Человеческой Культуры! Дело рук Человека! Они с неба не падают готовыми! Сначала надо иметь материал – из чего их сделать, а потом – их воплощать! Кто этим занимался!?! Да почти никто! Только случайно подбирали кое-какие крохи из, так сказать, валявшихся в готовом виде под ногами! Но редко устраивали экспедиции этими схемами! И уж конечно, немало думали о фабриках или заводах, изготовляющих достаточное количество хороших апробированных видимых Схем! Этот путь не утрамбован в удобное Шоссе! Он изрыт всеми видами возможных препятствий! Какие только можно себе представить! Этот путь мало того что зарос сорными травами, он тщательно загажен всякими идиотами! Его надо расчистить от нечистот! Благоустройство на пользу Человеку! Надо взять метлу в руки! Лопату и Кирку! И т. п.
22. Еще менее заботились о материале и материалах, потребных для изготовления этих видимых Схем!
23. Еще менее думали вообще – об обеспечении всех необходимыми материалами для таких фабрик, заводов, институтов и всех отдельных личностей!
24. И вот – самый Экономичный из всех путей к Доскальному знанию о нашем мире – не использован!
25. Кажется – ясно! Это мне так кажется! Уже давно! Еще в 1919 году, 1921 году, – было мне все ясно! Но другим нет! И мне никто не помогал! Это потрясающе!
26. Как назвать этот невероятнейший промах на фронте науки и Искусства? Я бы охотно это назвал – «Торжеством Легкомыслия», если бы не был сам очень легкомысленным! Но это – по-моему – нечто гораздо худшее, чем легкомыслие! Я не подберу ему слов! Да! Да! Знай наших! – С.К.
* * *
…глаза надо тренировать. Чтобы видели все составные части целого. Чтобы видели и линии, и цвет, и перспективные сдвиги, искажения! А то ходят как от рождения слепые и воображают, что умны! И никто не умеет смотреть на то, что у вас перед глазами.
– слепые учат слепых! Да не надо видеть то, что перед глазами. Зачем, мол, цвет, линии, краски? Это де – шарлатанство, абстракция. Смысл, мол, в том, что у всех на виду. Не в существовании идеологии дело. И не в их борьбе! Это все – болтовня!
А вот математическое мышление и восприятие физических явлений – это важно! Видеть и понимать, как сделаны самые сложные и самые, казалось бы, простые вещи, из каких элементов, и как они слагаются и распадаются?
Хотят заставить всех оставаться дураками и дурами! Хотят запретить говорить, думать, смотреть, говорить! Действовать только так, как принято, то есть в наше время, по-дурацки!
Эти шишкинские пейзажи заслонили всем глаза. И Третьяковская галерея станет скоро на уровне пыток Радио: Одно и То же! Одно и То же! До одурения! До смерти!
А потом хлоп! Разочарование!
Наплодили холуев!
Маменькиных сынков и папенькиных доченек!
А нас после этого – по зубам и по зубам!
Мы же должны обвинять капиталистов и капитализм!
Боятся смотреть на треугольник и квадрат. Ах, как страшно непонятно! Треугольники какие-то! Квадраты, линии! Прямые, кривые! Точки какие-то; Круги – все, мол, это чепуха! Здесь, мол, никакой разумной идеологии.
Вот это-то и есть самая дурацкая идеология!
* * *
«каждое случайное сочетание кривых, прямых, точек объемов туманностей есть шедевр композиции. Это истина, не требующая доказательств. В самом деле, если бы каждое случайное сочетание кривых, прямых и точек, объемов, туманностей не было бы шедевром, то тогда было бы, пожалуй, бессмысленно заниматься композициями. Ведь если сочетание прямых, кривых, объемов и туманностей – бесчисленное множество, то трудно допустить, что из этого бесчисленного числа занимающийся композицией нападет на шедевр. Но сила этой аксиомы именно в том, что каждый получает за свой труд и делается автором шедевра. Сочетание только точек или сочетание только одних прямых, или одних объемов, или только одних туманностей не является шедевром». (…) Материалом качества искусства должен быть не уровень любого из людей! Надо тренировать сознание постоянно и везде именно по разделениям, разбирая кропотливо и детально все по частям! Тем-то и силен русский балет, что каждое движение разложено на составные части и каждому дано название. То же делают и кубисты и абстракционисты! Разделяют в процессе изображения по частям, как затвор в винтовке, и когда это сделано, легко научить всех самым сложным вещам!
* * *
«Жизнь протекает. Искусство кристаллизуется. Жизнь мгновенна – вот она! И вот ее уже нет! Искусство вечно – столетия, тысячелетия сверкает своими Созвездиями!
…Так выпадает снег! Земля становится белой. В небе засверкают над снежными полями немые ювелирные тонко-тонко сделанные звездочки. Иней покроет телеграфные и телефонные провода! И мои ювелирные чаши в строгом соответствии со всеми этими дарами скристаллизуются! Холод кристаллизует пары текущей воды в изящные снежинки. Холод искусства – наши безалаберные чувства кристаллизуются в мои письма – в мои золотые чаши Искусства!»
* * *
«Я выше, чем теория».
«Первое – синтез, а второе только – деталь».
«Гений – это внимание. Гений – это рассеянность».
«Я комментатор по своей природе».
«Надо трактовать действительность как миф!»
«Надо уметь быть непонятным, но простым, понятным, но сложным. Надо дробить простые поверхности. В этом существо живописи».
1935–1940
СВИДЕТЕЛЬСТВА ОЧЕВИДЦЕВ
Жил в театре, зарабатывая задниками, художник Калмыков. Тогда в наш лексикон только входило словечко «пижон» – жители города одевались однообразно. Форменным цветом была темная серость. Появление пижона Калмыкова на улицах воспринималось нами как счастливый ожог – широченные штаны, раскрашенные акварелью под закат, оголтело желтый сюртук, буро-седые волосы по плечам и в довершение ансамбля необъятная бескозырка без лент, но с красным верхом. Только сейчас я нашел ей сравнение – она была похожа на летающую тарелку. Его долго принимали за шпиона – слишком не по-нашему был одет. Нет, была еще серая холщовая сума на длинной помочи, пересекая портупеей спину и грудь. Всегда сутулясь, не поднимая глаз, брел он по своим непонятным делам, придерживая у бедра погромыхивающую суму. Потом как-то незаметно ушел.
Олжас Сулейменов, поэт
Летом 1935 года я оказался в Актюбинске. Там, за вокзалом, в Доме культуры железнодорожников, работал Пензенский передвижной оперный театр. У входа в Дом культуры красочные плакаты анонсировали сегодня «Кармен», завтра – «Прекрасную Елену». Пройти мимо, не обратив на них внимания, было невозможно – создатель их был опасным соперником Тулуза Лотрека. После первого же спектакля я с ним познакомился. Сюрреалист с лицом христианского великомученика, он был очень своеобразным человеком. Хотя бы потому, что в целях экономии средств и времени делал из одной заготовки для декораций две. Так, например, с одной стороны была «Кармен», а если повернуть, то получался балет «Щелкунчик». Все декорации были мягкие и весьма портативные. Таким образом кочующий театр этот мог в течение недели – стоило только повернуть холстины – ставить до десяти названий: от «Запорожца за Дунаем» до «Гибели богов».
Евгений Брусиловский, композитор
Изредка Союз художников Казахстана помогал ему материально. В начале 50-х местком купил ему новое пальто. Калмыков немедленно распорол его, вставил крылья-клинья, раскрашенные масляной краской, и заявил всем, что продолжает создавать новую мировую моду. Ту же судьбу имели несколько подаренных ему костюмов.
Любовь Плахотная, художник, бывший директор
художественной галереи имени А. Кастеева
Калмыков надеялся дожить до высадки советского человека на Луну, до поворота сибирских рек в Каспийское море, даже присутствовать на праздновании 700-летия революции. А сам терпеливо жил впроголодь, объясняя всем, что разработал свою рациональную систему питания: ел один хлеб, предпочитая белые городские булочки, или ограничивался разведенным водой молоком. Он убеждал всех, что горячий чай и горячий обед вредны для здоровья, а электрический свет портит зрение, и потому по вечерам работал и писал при свече или сидел в темноте. Экономил на всем. Если ходил к кому-то в гости, ел все, что ему предлагали. Но его редко приглашали – слишком утомлял он своим многословием. Мог часами говорить без передышки. Женщин не знал, хотя в дневниках иногда писал о своих сексуальных переживаниях и делал эротические рисунки. Смерть подкралась к нему и была страшной, безумной, неизбежной, хоть он часто повторял, что жить ему – минуту и 195 лет. А в случае, если можно будет воспользоваться научными открытиями и заполучить запасные сердце, глаза, уши, руки, ноги, он готов жить и 25 тысяч лет.
Игорь Савин, журналист, драматург
Он ходил по городу, одетый в неимоверный бархатный костюм голубого цвета с малиновыми и желтыми вставками, в большом желтом берете и с треугольной бахромчатой сумой. Каждый его шаг сопровождался звоном – это звучали бубенчики, осыпавшие его платье. Мальчишки бежали за ним, но он не удостаивал их вниманием. Его лицо – изможденное, изношенное лицо человека, всю жизнь проведшего в одиночестве, – было неприступно и замкнуто, как автопортрет Леонардо-старца. Эта фигура вызывала смех базарных торговцев, ужас обывателей и восторг детворы.
В этом костюме его увидел писатель Юрий Домбровский, прошедший через колымские лагеря и казахстанскую ссылку, – и описал в своем романе «Факультет ненужных вещей». В этом костюме его видели на улицах молодые художники, только что появившиеся в Алма-Ате, – и запомнили навсегда. Не зря он называл себя в дневнике «космическим сперматозоидом» – многие через него забеременели искусством.
Что означал этот костюм, сшитый самим мастером из обрезков оперного портного?
Калмыков объяснял: из космоса смотрят на Землю разумные глаза иных существ и видят серую реку людей. И в этой реке лишь один островок – цвета и веселья. Существа устремятся к нему, говорил художник.
Но калмыковский маскарад может навести и на иные, более трезвые мысли. Действие происходило в конце 50-х – начале 60-х. Это, как известно, оттепель – но довольно сопливая и гриппозная (тем более в провинции). А перед оттепелью был лютый мороз. Человек же в бархатном голубом костюме может появиться только в яркий солнечный день. Калмыков был вестью – великолепной и благой – о чем-то, так и не наступившем.
А возможно, костюм имел еще более суровую подкладку. Это было последнее убежище Калмыкова – паяца и юродивого – от мира негодяев и трусов. Не только сиятельное, но и жалкое убежище.
Александр Бренер. «Бег времени», 22.2.91
