НАБОКОВСКИЙ ФРАГМЕНТ
Где-то году в 1959-м принес поэт и борец за правду Володя Гершуни неожиданную книгу в сопровождении всяческих суперлативов; об авторе он сообщил, как об одном из важнейших писателей за пределами советской границы. Сам текст не поразил меня, но тот факт, что русская книга издана далеко за пределами России, казался удивительным и очень странным. От книги веяло чем-то потусторонним, чем-то неестественным. Это была «Весна в Фиалте» Владимира Набокова»*.
Не мог я представить тогда, что всего через несколько лет и сам опубликую свои стихи в том самом невероятном, опасном и потустороннем пространстве**. Но мы жили во времени, насыщенном великой скоростью и очень быстро связь с Западом стала регулярной и прочной. Книги Набокова стали интегральной частью нашего литературного существования, иногда путешествовали по друзьям, а «Приглашение на казнь», «Защита Лужина», «Лолита» восхищали и смыслом и стилем. Вместе с тем казалось, что Набоков никогда не дойдет до своего российского читателя – в 60-е годы советский мрак ощущался практически бесконечным.
Уезжая в Израиль в конце 1971 года, я решил, что если ввоз западных русских изданий в СССР запрещен, то вывоз, ясное дело, возможен. И эти книги были упакованы и отправлены в Израиль почтой со всей остальной библиотекой. Не тут-то было, все западное русское было тщательно проверено и конфисковано советскими чиновниками, вместе, впрочем, с «Юрием Тыняновым» Аркадия Белинкова, изданным в Москве (с его памятным автографом), – Белинков к тому времени уже был политическим беженцем. Из Большой Советской энциклопедии была аккуратно вырезана биография Л. П. Берии с его портретом. Вот в такой замечательной компании советских и западных изданий мы лишились нашего набоковского собрания.
———————
* Издательство им. Чехова, Нью-Йорк.
** «Воздушные пути». Альманах IV – 1965. Нью-Йорк. Стихи Мих. Гробмана под псевдонимом «Михаил Русалкин». «Новый журнал», книга 80. 1965, Нью-Йорк. Стихи Мих. Гробмана под псевдонимом «Г.Д.Е.».
Если цензоры не разворовали эти книги, стоившие тогда в Москве очень дорого на черном рынке, то, наверное, хранятся они теперь где-нибудь в бывшей Библиотеке им. Ленина.
Из Иерусалима я написал Владимиру Набокову, и, конечно же, каждое сведение о его читателях за железным занавесом было и ему, и Вере Набоковой чрезвычайно интересно. Позже я беседовал с писателем по телефону, но это уже происходило незадолго до его смерти и встретиться нам не пришлось. Набоков предчувствовал, что времени осталось мало, он сказал, что торопится закончить большую работу.
Осталось два письма, написанных, как обычно, рукой Веры Набоковой, два свидетельства, дополняющих еще несколько деталей к портрету замечательного и знаменитого писателя.
Многоуважаемый господин Гробман.
Мой муж благодарит Вас за присылку Вашей интересной статьи о Солженицыне**.
Простите за запоздалый ответ. Мы оба погружены в работу, и трудно найти время для писем.
Мы оба желаем Вам и Вашим очень счастливого Нового года.
Вера Набокова
31.I.72
——————
** Мих. Гробман. «О Солженицыне», 1972 г. Статья, где впервые говорится об антисемитизме и литературном консерватизме А. И. Солженицына.
23.IX.72
Многоуважаемый господин Гробман.
Мой муж сегодня получил Ваше милое письмо, стихи и альбом выставки.
Прежде всего я должна объяснить, почему он не сам Вам отвечает: он не просто «занят», он совершенно невозможно перегружен работой. Но ему хотелось безотлагательно поблагодарить Вас, и он просил меня написать эти несколько строк.
Многое в Ваших стихах ему очень понравилось, особенно «№ 361», с «гиперборейским павлином», – а из Ваших рисунков, трогательно расправленная бабочка. Он шлет Вам благодарность за милую надпись.
Да, он знает, что его в России читают (и очень это ценит), но в Вашем письме есть новые интересные подробности.
Он желает Вам счастливой жизни в свободной стране и больших удач в поэзии и в живописи.
С искренним приветом,
Вера Набокова
* * *
Тяжелеют снега на холмах полуночной земли –
Бесконечное солнце ушло за глухой горизонт.
На казенной тропе ты замрешь – не дыши и внемли –
Ты услышишь, как голос ее одинок, невесом.
На кустах, на деревьях, в глазах – белоснежная мгла –
Это крылья раскрыл свои гиперборейский павлин,
Это черных холмов полукруглые колокола
Поднимают, как звон, поднимают малиновый дым.
О, как медленно время стучит в опустевшей душе –
Оголенных полей тяжелеют простые снега.
В этом чистом гробу – наливайся, грусти, хорошей –
С небольшим опозданием станет нам участь легка.
20 марта 1970 г.
Подмосковье. Сенеж-озеро.
№ 361.
Михаил Гробман
