* * *Откроется само собой, Все то, что пряталось до срока.И пролетевшая сорокаХвостом поманит за собой.В осоку, ржавую крапиву,В пустые пыльные поля,Где осторожно и блудливоПолзет дорожная змея.Туда, где тусклые проселкиПерекликаются в чаду,Где лисы рыщут, а не волки,Хвостом ломая лебеду.Туда, где света и не надо,Где пустошь, сушь и тишина,И над живой стеною садаЖужжат прощенье и вина.* * *Мы сидим и тихо старимся.Только выпил – наливай.Привкус мускуса и кариесаДобавляем в сладкий чай.Добираем настороженноИз бутылочки послед.Потому что нам положеноТо ли выпить, то ли нет.Потому что нам оставленаПлоскость грязная стола.Не показана, не явленаЧаша грубого стекла.Только цокают и щелкаютВилки жестко о фаянс.Только небо щеткой волглоюГолову вгоняет в транс.Только прыгают кузнечики,Треском раздувая жар.Наши речи, наши плечикиНаш подчеркивают дар.А мы лихо, тихо старимся,Вихря водочного ждем.Мы ломаемся и нравимся,Замираем и поем.
Лето
На гжельском фоне выжженной лазуриВ певучих постромках паучьей сети,Так медленно, как принято в июле,Пчела буксует в сладком на буфете.Петух кричит на курицу нестрогоИ зыркает вокруг подвижным глазом.Дорога, проступая за порогом,Кончается продмагом и лабазом.Переставляя хрупкие лодыжки, Едва держащиеся в сухоньком скелете,Безудержно, безмолвно, без одышкиСтарик плетется к полусгнившей клети.И в этом продвиженье фанатичном,Под солнцем, остановленным Навином,Как патина на зелени античной,Конечно, проступает паутина.И вновь пчела по сахарному следуЕлозит, изумляя арахнида.И комплименты, сказанные в среду,Читаются во вторник, как обида.
Город
Он сочится сквозь зелень, Проступает сквозь пыль, Остается на теле, Как на ягоде гнильУмягчением темным,Уменьшением снов,Гласных заспанных томнымРастяжением слов.Перепутанным блуднымНаговором в ночи.Трубным голосом нуднымУ пасхальной свечи.Загнивающей статью Поредевших дворцовИ замызганным платьемПогребенных отцов.Город, тщившийся РимомПрогреметь на века,Пропитавшийся дымомГалльского табака,Искореженный заживо – Остов без естества.Кружевное адажиоПереулков – Москва.* * *М.М.К.Руки вялые, как лапша.Ноги тонкие и в парше,И положено быть уже, Нет, не там, где его душа,Нет, не там, где его рукаПо немытой бежит мотне.Будто гулом издалека,Как подковою по спине.Проносясь над пустым стеклом,Прогревая гортанью мрак,Он звучит, пробиваясь лбом,В лошадиный порочный шаг.Ноздри темные, как зрачки,Раздувают веселый рык,Не нужны там ему очки,Он на память… Он так привык.
