МИХАИЛ ГРОБМАН
Я беру свои тарелки
И легко бросаю ввысь
Но каждой маленькой тарелочке
Я советую – вернись
МАРИЯ СТЕПАНОВА
Гробман
и Ира
сидят на границе мира
отсюда начинается мир-иной
ЕВГЕНИЙ КОГАН
Королева рыдала
Королева устала
Королева всю ночь не сомкнула глаз…
Королева открыла шкаф и достала оттуда диванный валик
Королева достала из шкафа также огромный таз
ВАЛЕРИЙ СКОБЛО
Герасим, горе для Му-Му,
Снимавший с бледнолицых скальпы,
Он бил татарина в Крыму,
Суворов с ним объехал Альпы.
СЕРГЕЙ ЖАДАН
Затем, что вовек не вырвешь тебя,
вовек не возьмешь,
затем, что всей свободе твоей
цена – ломаный грош
ВАЛЕРИЙ АЙЗЕНБЕРГ
Отдёрнув штору, мы обнаружили прямо перед собой крейсер «Аврору». Крейсер был пришвартован правым боком к Петроградской стороне. Белая ватерлиния, ниже зелёная краска, а весь корпус мышиного цвета. Три трубы вперились в небо, а семь бортовых пушек смотрели прямо на нас. Между трубами виднелся шпиль Петропавловской крепости. Нас это рассмешило, но смех был какой-то нервный.
СЕМЕН ФАЙБИСОВИЧ
Я вошел, гляжу, сидит мужик с двумя такими бугристыми штуковинами на лице – даже не знаю, как они называются: одна в составе левой брови ближе к переносице, другая под правым усом. Говорит, давай сразу на «ты», а то как-то не по-людски: я Валера.
ВАЛЕНТИНА ХАНЗИНА
В зарослях дальнего парка, за изящной кованой оградой стоял небольшой старинный особняк с витой лестницей и высокими окнами. В восемнадцатом веке дом принадлежал купцам Куницыным, а теперь тут, в четырех квартирах, обитали соседи. Они подобрались не то чтобы совсем чокнутые, а все-таки чудаки.
ТАМАРА ВЕТРОВА
Излишне говорить, что многочисленные сказки о покойниках, бытующие среди малограмотных людей, не имеют никакого касательства к реальной жизни. Кто в самом-то деле поверит, что, вместо пищи, мертвецы жуют уголь? Что умеют говорить на своем языке, лишь частично похожем на человеческую речь, но преимущественно непонятном и темном?
ВАЛЕНТИН ХРОМОВ
Эрудиция – то же соленое море. Чем больше пьешь, тем больше хочется. Затягивает. Чем больше знаешь, тем больше хочешь знать: а что там дальше?
ВАЛЕНТИН ВОРОБЬЕВ
Осенью 1993 года в Париже ко мне пришел оригинальный покупатель. Господин Яков Баргера из Кельна. Он посмотрел десяток моих картин и сказал:
– Вижу – у вас дорогие французские краски, мне они не по карману. Нет ли у вас картин с русскими красками?
ЭЛЛА ГАНКИНА
Описанные события происходят и в двадцатом веке (не считая того, что главные герои родились в девятнадцатом), и в наши дни. Так что это просто заметки о людских делах и судьбах.
ИРИНА ГОЛЬДШТЕЙН
Саша был, без сомнения, чудотворцем, сеявшим несметные чудеса и одним словесным касанием преображавшим предмет иль явленье, без него чахнувшие и угасавшие в мертвой трясине.
АЛЕКСАНДР ГОЛЬДШТЕЙН
Жил на Москве в прошлом веке Николай Федорович Федоров, скромник-гордец, созидатель национальной космической философии, чей межзвездный полет по сей день не вмещается в плоскость рассудка.
