КРАСНЫЙ МРАК ОППОЗИЦИИ
Во всякой стране, хоть частично имеющей некоторые элементы публичности, гласности, легитимности власти, вопрос существования внушающей доверие оппозиции — вопрос огромной важности. При сменах кабинетов, перевыборах президентов страна остается прежней, а в России всё наоборот. Смены главы страны часто приводит к совершенно еще вчера немыслимому социальному эксперименту, который затрагивает жизнь абсолютно всех граждан.
Да, Ельцин не оправдал надежд всех, кто за него первоначально ратовал и голосовал, «не выдержал бремя власти», по определению госпожи Боннэр. А ведь не очень давно и я ходил на миллионные митинги, когда сокрушали режим коммунистов, и с некоторой робкой надеждой вслушивался в слова Юрия Афанасьева, Гавриила Попова и «Робеспьера» Гдляна. Сам Ельцин, «понимаешь», на митингах говорил мало. Всем нравилось, что он ездил на старой машине, одевался из обычных магазинов и обещал покончить с партпривилегиями. Но с тех пор очень многое изменилось — номенклатура проделала и со страной, и со всеми нами удивительные вещи -фантастический кульбит от сахаровской конвергенции к чубайсовской колонизации. За академиком Сахаровым шли, как за подлинным реформатором, который не собирался выплескивать с красными помоями определенных достижений самосохранения общества, которые оно выработало за годы красного террора. Его вдова, госпожа Боннэр, полностью вычеркнула из своей политической программы всё, что связано с конвергенцией, с опорой на собственные внутренние силы русского народа. Фактически она предала гуманистические идеалы своего мужа, став совершенно самостоятельной, очень агрессивной политической фигурой, целиком плывущей в фарватере номенклатурной буржуазии. Не одна она проделала подобные метаморфозы, многие бывшие диссиденты ныне превратились из гонимых в гонителей — по мере своих сил «жмут сало» из тех простых людей, по спинам которых они добрались до вершины власти. Часть вождей тех весенних лет освобождения замолкла, как Юрий Афанасьев, часть видоизменилась до неузнаваемости. Новый режим откровенно пугающ. Его непрочность очевидна. Число сторонников его тает с каждым днем. Из демократов не выделилось четкой фаланги оппозиции ельцинской власти. Демократы по-прежнему не знают, с кем они, за кого. У них нет ни программы, ни широкой популярности, ни живых контактов с массами. Бывшие диссиденты, не ставшие чиновниками, сейчас тоже в растерянности и качаются, как на качелях, между «патриотами» и существующей властью. Выявился голый скелет власти и идет борьба не концепций, а гремящих костями политических трупов властных структур за обладание пультом управления страной. Вопрос стоит так: «Кто будет сегодня и завтра у кнопок распределения бюджета, дотаций, лицензий на ввоз и вывоз сырья?» Особенно ужасен неприкрыто наглый дележ госсобственности.
Социальная структура погибшего СССР была более сложной, чем сейчас: тогда были рабочие, служащие, трудовая интеллигенция, объединенные общими интересами, условно называемые «рядовые трудящиеся»; были колхозники, то есть сельскохозяйственные рабочие со своей имущественной верхушкой, была масса кустарей-подпольщиков, как-то обманывавших государство и скупавших краденое сырье. А наверху была номенклатурная элита с выпестованными ею буржуа-теневиками, и была верхушечная техническая интеллигенция, самостоятельно создававшая свои особые формы малых предприятий. Ныне раздавленное советское общество тогда успешно и бурно расслаивалось. Появился многомиллионный класс кустарей, будущих фермеров из агрономов, бригадиров, механизаторов, и интеллигенция, создавшая множество доходных точек. Такой ход событий постепенно поколебал бы позиции номенклатуры, ничего не производящей, только берущей у теневиков, которые могли жить исключительно в условиях искусственного, созданного номенклатурой дефицита. Режим гласности Горбачева успешно работал на создание специфически советского среднего класса, уже накопившего свой первоначальный капитал. Этот экономический опыт простых людей тех лет, так же, как начало НЭПа, заслуживает самого серьезного изучения и анализа. Август 1991-го остановил эти процессы. Давайте назовем вещи своими именами, все мы кончали советские институты и довольно внимательно читали и буржуазных экономистов, и социалистических, и «классиков»; и нас всех достаточно, часто против нашей воли, подковывали по социальному анализу окружающего. Ну так вот, август 1991-го на поверку был антибуржуазным номенклатурным путчем в демократической упаковке. Номенклатура тогда всерьез испугалась, что страна в условиях нарождающегося рынка уплывет из ее рук, и решила действовать. Почти четыре года — достаточный срок, чтобы развеялись иллюзии. Мы все купились, думали, что будет свободней, чем в СССР, свободней, чем при Горбачеве, наконец вздохнем, заживем нормально. ан нет, номенклатура, совершив свой августовский антибуржуазный переворот, решила всё по-другому. Правительство Бурбулиса, Гайдара, Авена, Нечаева, Чубайса, Шохина, Панфиловой и примкнувшего к ним Полторанина последовательно разрушило возрождающийся средний класс. Теперь-то они все, умело сделав свое дело, ушли в тень и сидят по углам, злобно оберегая позиции своего класса номенклатуры, ставшего многомиллионной буржуазией. Гайдар лишил население денег, введя «свободные цены» и не индексировав частные вклады в сбербанки. Чубайс провел номенклатурную липовую приватизацию, Нечаев и Авен разрушили государственную экономику. Все вместе они за мизер распродали величайшие запасы сырья, накопленного в СССР, и чудовищными налогами раздавили частника-производителя, тем самым превратив нарождающийся средний класс в люмпенов и лакеев режима. Социальная структура РФ стала упрощенной: монополистическая буржуазия из большевиков, чудовищно разросшийся класс номенклатурного чиновничества, вооруженные банды охранников и связанные с ними мелкие и крупные перекупщики. Остальные 95% населения превращены в нищих, обнищанию которых не видно конца, их надо довести до такого состояния, чтобы они работали за тарелку похлебки. Среднего класса нет как нет. Август 1991 г. был переворотом агрессивной и жадной номенклатуры, переворотом, поддержанным Западом, преследовавшим в этом деле свои эгоистические далеко идущие цели. В результате западные границы России, как в XVII веке, находятся за Смоленском и Брянском, а Ревель и Либава стали для России чужими портами. Независимые западные экономисты, ъ прошлом выходцы из СССР, Бирман и Бернштам точно так же оценивают экономическую ситуацию в РФ. Как называть нашу территорию, и сам не знаю. И не СССР, и не Россия, и не часть СНГ. Бернштам однозначно считает произошедшее в РФ регрессом и откровенным наступлением государства на частника. Никаким рынком сейчас и не пахнет. Более 90% вращающихся в экономике капиталов государственные, тогда как в брежневском и горбачевском СССР почти половина вертевшихся денег были народными, негласно взятыми государством из сбербанков. Теперь народных денег вообще нет, а их оставшиеся крохи съедаются различными аферными акционерными обществами. Все капиталы, нажитые в РФ на продаже сырья и нефти, за границей. Какова же наша эрэфовская оппозиция этому режиму, этим порядкам? Скажем откровенно, оппозиция у нас откровенно юродская. Мне это, может быть, горько и больно писать, но у нас в оппозиции откровенный политический балаган и лидеры нашей оппозиции напоминают городских сумасшедших, выпущенных на площади. Нынешняя дума, избранная в условиях всяческого стеснения, политически еще более беспомощна, чем разогнанный и расстрелянный Верховный Совет, который в пылу полемики так и не вынес ни одной четкой политической формулировки будущего страны и был окружен и подавлен, не найдя выхода к народу. Как-то Явлинский сказал, что, по его мнению, Ельцин сам не знает, какую роль в какой пьесе он играет. Я не согласен с Явлинским. Ельцин-то, в отличие от других, знает, кого и почему он играет, умело защищая позиции постсоветской номенклатуры. И его советники и соратники, из которых только Шумейко и Чубайс остались на плаву, а остальные сидят пока что в тине и только булькают через резиновые трубки послушной им прессы: «Всё хорошо, всеё хорошо. Всё идет по нашему плану», тоже всё хорошо знают и всё отлично понимают. Ничего не понимает только оппозиция, как не понимал, в какой стране жил и действовал, Горбачев и многие выпавшие из советского гнезда его идеологические птенцы — его «товарищи, сыны». Сколько по электричкам будут ходить дети горбачевской перестройки и петь песню «Бродяга Байкал переходит». Из всей этой когорты только Большой Яковлев как-то понимающе косит бусинками глаз на своем лице старого-престарого младенца, которого до дури забаюкали чужие дяди. Я долго ходил смотреть и слушать хасбулатов-ский «Белый дом» — это дурное советское сооружение было тогда битком набито политическими маразматиками, с которыми очень плохо обошлись. Наверное, в дурдоме тоже очень много различных партий, и они борются между собою за власть и за влияние на главврача. Известно, что некоторых главврачей психи иногда убивают. В «Белом доме» окружили толпу маразматиков, окружили еще большие маразматики, и на это глазели тоже маразматики, и этим маразматикам было доверено тяжелое и стрелковое оружие, которым они пользовались по приказу явно больных людей. Недавно, в черную годовщину расстрела парламента, по телевизору показывали командиров танков, стрелявших на поражение в октябре. Страшное зрелище. Тупые лица с оловянными глазами, худенькие, глупенькие, будут стрелять по кому прикажут. Какие-то желторотые испитые офицерики с куриными шейками и кадычками. Им неудобно, что их показывают и спрашивают. «Да, целились, сначала неправильно, пониже герба, а надо было выше». Стесняются, мямлят. Таких, как они — миллионы. Мне чужд взгляд «свои-чужие». Для меня крайне оскорбительны слова госпожи Боннэр о Хасбулатове еще в дни противостояния на митинге на Васильевском спуске Красной площади: «С кем Вы, Борис Николаевич?..», а дальше нецензурщина в адрес Хасбулатова. Главу парламента, каков бы он ни был, в любой стране оскорблять нельзя. Это большевистская методология. За это в судебном порядке штрафуют, и такой накал злобной брани мало понятен. Мне как потомку крупных белогвардейцев и офицеров-дворян всё это вместе взятое глубоко чуждо, и все эти политики — чужие, а за державу всё равно обидно, и не только обидно, но и страшно. Безумные уже очень много наворотили в семнадцатом, и если ими не управлять, еще очень много наворотят. А управлять ими, по-моему, в России сейчас некому. Государственных умов нет и нет той духовной среды, где могут появиться государственные умы. Это моя сугубо личная дворянская точка зрения. И вот с этой точки зрения мне было очень страшно смотреть на лица Хасбулатова, Руцкого, Константинова, Баркашо-ва, искренне заблуждавшихся в своей дурной идее и в своей роли спасителей России. Их команды: «Сегодняшней ночью взять Кремль! Взять Останкино!» — показывают, что они свято не понимали ни ситуации в Москве, ни положения страны, ни своих сил. Их не поддержали ни голодные пенсионеры, ни разоренные Ельциным и Гайдаром кустари-ремесленники, ни хозяева малых предприятий, ни самая разная интеллигенция, ни бесквартирная советская армия. Виной всему были господа Зюгановы, Бабурины, Исаковы и прочие адвокаты другой ветви номенклатуры, сохранившей и кое-какие деньги и кадры КПСС и явно и тайно стремящейся к реваншу. Лидер «Трудовой Москвы» Виктор Анпилов — вообще чистый политический юрод и балаганщик, это буйнопо-мешанный псих, и его крики о восстановлении СССР просто чудовищны. СССР больше нет и никогда не будет. Никогда московские люмпены не будут жирно есть и хорошо пить за счет ограбленных крестьян и интеллигенции, из которых коммунисты высасывали кровь ради того, чтобы подкармливать своих штатных халявщиков — гегемонов, от имени которых они правили. Плотная взаимосвязь развратителей и развращенных. Большевистский режим очень сильно развратил русский народ, приучил его красть, обманывать, зариться на чужое, завидовать. Более половины современных русских рабочих отвыкли работать, морально одичали, спились, стали социально опасным сбродом. Когда дворяне, «кулаки», казаки, купцы и лавочники лежат и гниют в расстрельных ямах, а их жены и дети умерли с голода на высылке, то на эту тему вроде бы и говорить изнутри России некому. Но не всех перебили, не все всё забыли, и незачем вечно кивать на жидомасонский заговор, когда на каждом заводе, в каждом рабочем поселке полно икающих с похмелья собственных славянских по-сконно-луковых «жидомасонов», которые за бутылку водки кого хочешь обокрадут и кого хочешь зарежут. Я что-то не видел в Сибири и на русском Севере толп озверелых евреев с ножами, ищущих, кого бы разорвать за стакан водки. Это худшее порождение большевизма. Растленный и одичавший народ. И такого народа в больших городах чуть больше половины. Это всё балласт России, а не ее потенциал. А у нашей краснозвездной оппозиции эти толпы «праздноикающих» — основной политический капитал и опора. Чего стоят рассуждения полуимпортного Эдички Лимонова, в котором его друг бард Бачурин всегда видел прежде всего официанта, о союзе красно-коричневых. А его статьи и клубничные книги, а многочисленные публикации целого штата авторов в «Дне», в «Завтра», в «Русском порядке»! Все эти люди открыто ностальгируют о погибшем СССР, о диктатуре КПСС, о Сталине, называя его почти что евразийцем. Тяжелый бред и шизофрения, и ничего больше! Александр Проханов даже напечатал групповой портрет Сталина с его генералитетом с подписью, что это и есть основной редакционный актив «Дня». До тех пор, пока «непримиримая оппозиция» будет шагать под красными флагами, носить портреты Сталина и Ленина, за ней морально здоровая часть русского народа не пойдет.
Еще более странна идея в чем-то оправдать немецкий национал-социализм, бывший злейшим врагом славянских народов. Национал-социализм был создан в Германии, чтобы скомпрометировать весь комплекс правых идей и вторично ввергнуть Европу в кровавый хаос, что он успешно и сделал. Насквозь мещанское и ублюдочное движение немецкого национал-социализма было духовно бескрылым и с самого начала интеллектуально кастрированным, как и сам его облегченный вождь. Попытки реанимации идей национал-социализма в современной РФ преследуют такие же провокационные цели дискредитации подлинно правых традиционалистских идей. Номенклатуре очень удобно, чтобы во главе оппозиции маршировали крепкие ребята Баркашова с чуть видоизмененной свастикой, «соборяне» генерала КГБ Стерлигова, чудовищные маргиналы с баянами Анпилова и лысый рыжий, почти что живой Ленин с броневика, Геннадий Зюганов. Этот «вождь» — и патриот, и монархист, и коммунист одновременно, это патока, битое стекло и деготь в одном стакане. А о Жириновском и говорить нечего. На его лицо смотреть вообще страшно. Это маска компрачикоса. Я один раз в солнечный осенний день был на Васильевском спуске еще во времена Верховного Совета, когда конная милиция разделяла сторонников демократов и патриотов, и рядом со мною на парапете моста весь рыженький, в своем карту-зике Жириновский рассказывал на потеху публике, ловко подражая голосам и движениям животных, как грузины ездили на арбе, а казахи на верблюдах, когда его дядя им помогал стать людьми. И я не удержался и спросил его, благо стоял рядом, а будут ли в случае победы его партии что-либо, хоть чуть-чуть, возвращать потомкам бывших владельцев. И Жириновский быстренько так мне ответил: «Потомков не осталось, дедушек всех расстреляли, и я вообще об этом не думал». Ну что же, любимец русских, смелый «сын юриста и мамы русской», по его же собственному определению, был в данном случае на высоте. Во всяком случае, он забавнее Жванецкого и неизвестно, что он вообще завтра выкинет, — программа у него очень вольная и рассчитанная на вкусы невзыскательной публики. Учитывая общее обнищание масс, разрушение экономики, массовую безработицу, пребывание в РФ миллионов русских беженцев из стран СНГ, у нас в России всё возможно. Может прийти к власти и наша краснозвездная оппозиция, дружно поющая «От Москвы до британских морей Красная Армия всех сильней», а может и Ельцин с его очередным окружением восстановить романовскую монархию и стать регентом — хранителем престола. Всё вполне возможно. Но несомненно одно — и «красно-коричневая» оппозиция, и мишурная монархия очень далеки и от настоящего рынка, и от демократии, и от чаяний самых широких масс, у которых на уме совсем-совсем другие идеи. Быть может, будут предприняты попытки тоталитарными методами остановить поток геополитического и экономического развала, как это было сделано большевиками в 1917 году (недаром Деникин и Милюков вспла-кивали в Париже), но это навряд ли сейчас удастся. Маховик определенного, скорее всего, маразматического движения уже раскручен и остановить погружение во тьму сейчас без массового террора и колоссальных репрессий невозможно. Большевизм сохранил целостность России, убив ее душу и закопав цвет нации. Вторичное погружение в долгое небытие, а большевизм и был именно таким небытием, представляется маловероятным — скорее всего, где-то прорвет и начнется долгий период хаоса. И не дай Бог и России и нам всем пережить третью русскую революцию, революцию озлобленных люмпенов, советских маргиналов и просто разоренного голодного населения против олигархии номенклатурных монополий, по определению Юрия Афанасьева, человека, не изменившего своим демократическим взглядам. Эта революция произойдет, если те, кто потенциально может стать средним классом, до конца разуверятся в возможности реализовать свой потенциал и окончательно зайдут в духовный, энергетический и, следовательно, политический тупик. Я видел таких людей и говорил с ними, они, как и я, приходили в октябрьские дни к «Белому дому», вздыхали так же, как и я, и говорили друг другу одно и то же: «Не то, не то. Надоевшие красные тряпки, за них ни умирать, ни воевать неохота». И молча уходили, молчаливые, многократно обманутые, порядочные и очень грустные. В прошлое возврата нет… А будущего ельцинский режим среднему классу не обещает и, похоже, народного капитализма, о котором вздыхает Гавриил Попов, у нас еще очень долго не будет. И будет ли он вообще, если его надо добывать в одной компании с Зюгановым, Стерлиговым, Жириновским и, похоже, с оружием в руках в ходе третьей по счету антиноменклатурной революции? Ведь такая революция разразится в стране с массой запущенных усиленно саморазрушающихся ядерных и химических производств, которые неизвестно почему до сих пор еще не самовзорвались от нечеловеческого износа и небрежения, в котором они сейчас все находятся. Я не уверен, что наша страна может вообще вынести такую антиноменклатурную революции, к которой ее усиленно подталкивает нынешняя власть. И чем крепче эти гайки будут завинчиваться, провозглашая диктатуру или монархию, создавая бандитские армии и ополчения перекупщиков, которые всегда можно использовать как боевиков, создавая платную послушную режиму армию, «чего изволите», тем страшнее и разрушительней будет социальный взрыв обездоленного народа. Средний класс, а точнее люди, настроенные на средний класс, сейчас в недоумении и на перепутье, как им быть, к кому примкнуть, где их партии и лидеры. Ведь в Германии в 1933 году тоже не все были фашисты. Масса людей примкнула к Гитлеру от безысходности, а потом замаралась в крови невинных. А тут богатый выбор: «Наш Виктор» (Анпилов), герой-полковник Алкснис, писатель Проханов с его апологетикой насилия, говорливый Жириновский, «вождь» Зюганов, Нина Андреева и ни одной умеренной консервативной фигуры. Иногда даже кажется, что номенклатурной олигархии такая краснозвездносерпастая красноармейская оппозиция очень-очень выгодна: «Если не мы, то они…» А России, как воздух, нужно совсем другое: союз крестьян-землевладельцев, союз домовладельцев, союз кустарей, союз мелких предпринимателей, союзы творческой и технической интеллигенции, союзы инженеров и рабочих государственных предприятий без всяких останков большевистских профсоюзов. И именно в таком сообществе найдется место союзу русских дворян и русского купечества, желающего вернуть хотя бы часть наследственных владений. Подачек русскому дворянству от номенклатурной олигархии не надо, это пачканье рук: «Верните законно определенный процент конфискованного как представителям классов, активно боровшихся с большевистской диктатурой». Большевистский геноцид русской элиты не менее ужасен, чем геноцид нацистов к европейским евреям. Германия по сей день выплачивает семьям пострадавших определенные суммы. Тогда и наша эмиграция сможет наконец тронуться в Россию и реально поможет Родине своим иным, внесоветским опытом. А если посмотреть глубже, то начавшийся сейчас массовый исход русского еврейства, а это ведь трагедия, связан с этими же процессами. Масса еврейской интеллигенции и еврейских кустарей и умельцев, зная, что из них обязательно сделают козлов отпущения, не хочет отвечать за участие численно очень незначительной еврейской прослойки, оказавшейся в рядах номенклатурной олигархии на очень видных местах. Я знаю еврейские семьи очень приличных людей, которые прямо говорят «Что они делают? Мы за них отвечать не хотим». Все ведь прекрасно понимают, что такая оппозиция, прорвавшись к власти, восстановит государственный антисемитизм в еще более диких, чем это было в СССР, формах. А если начнется анархия, то судьба русских евреев вообще непредсказуема. В XIX веке евреи сыграли огромную роль в промышленном развитии России, и их массовый исход обеднит и их самих, и страну, частью которой они уже давно стали. В числе других союзов был бы очень нужен и союз еврейских промышленников-производителей. Такие союзы должны были бы реально бороться за свои права, за щадящие налоги, за малопроцентные ссуды, за участие в распределении земли. Это была бы цивилизованная законная борьба за свои права. А то всё происходит только на уровне сотрясения воздуха чиновным пустобрешеством, а Васька (номенклатура) слушает и ест заводы, земли, прииски, недра. Людям умеренным, консервативным, анти-коммунистичным, людям — хозяевам земли, потенциальным собственникам не к кому примкнуть, не на кого опереться. В России фактически нет небольшевистской консервативной оппозиции. Финансируются неофашисты, необольшевики, дикие националисты, все кто угодно, кроме умеренных консерваторов и традиционалистов.
«Зеркало» (Москва)
