* * *
Ни от кого не услышишь,
что выбрал неверный путь,
если, хотя бы разочек,
об кого иль обо что-нибудь..:
об ступеньку,
об порог,
об дощечку,
об курок,
об дорогу,
об лужу,
об овраг,
об стужу,
об козью морду,
об скабрезный крах,
об кулачок напраслины,
об Город Трах,
об личинку,
об перчинку,
об Пушкина, об Гоголя,
об мертвечинку.
* * *
Возле входа в театр «Вампука»,
актер Пётр Узлов,
сидел на корточках, мрачный, как Демон,
и распугивал козлов.
Ветхие строения
окружали Петра,
помойка, бюст Пушкина,
четыре «битла» и ветра.
Вдруг появилась,
собой хороша,
и взмолилась: «Покажи мне спектакль!
Спектакля просит душа!»
Наш Пётр ничего
не смыслил в любовных пенках,
но, тем не менее, обнял девицу
и вместе с ней в театральных застенках
растворился.
ХЭй-ла-лА!
Да!Да!Да!Да!
ХЭй-ла-лА!
Пока шёл узловский спектакль,
кто-то, счастливый, как подкова,
успел прогорланить все
песни Гребенщикова,
из чего можно сделать вывод,
что спектакль длился где-то дня два.
Вот ведь, Пётр Узлов!
Вот ведь, Сорви-Голова!
Уличной пошлости
редкий тын!
Ленинградского андеграунда
нерадивый сын!
Не ожидали мы
от него такого вот трюка!
Но добрая волшебница
из театра «Вампука»
ни о чём не узнала!
ХЭй-ла-лА!
Никто ни о чём не узнал!
Хэй-ла-лА!
* * *
…А ему продолжительный смех не помог
и даже собачьей шерсти клок.
Не помогли враги, обновки,
гранаты и мышеловки.
Пыталась ли выручить Магия Места –
никому не известно.
Бомж Алексей – временнАя завеса
между идущими лесом
и предтечей рутины всей
или молитвой. Бомж Алексей
без жестких заплат – дурной человеческий глаз,
бескомпромиссный вальсок через раз,
жёваный дверной глазок
и проклятье через часок.
