Альбом Фриды
(Frida Kahlo’s alboom)
Фрида убранная сидит (набеленная), у холста сидит,
Кружевная нижняя юбка, фартук, серьги, венец косы,
По левую руку Смерть, по правую Диего без головы,
Пуповина их связывает, сосуды, ниточки, проводки,
Перед нею на нитке хрустальный шар висит,
Показывает небеса, комнату, людей, океан,
В горле у нее сердце стучит/стоит,
Ее постель заросла травой,
Фрида сидит, как каменный истукан.
В воздухе Божия Матерь, распятая Фрида в люльке лежит
Распятая Фрида лежит
Диего с Полеттой Годдард
Фрида сидит королева, шали, брошки, цветы в волосах,
Слезы ее, медальоны, браслеты, бусы, вышивки, ленты, подвески, бахрома,
Мертвые куклы при ней, в изголовьи портреты (retratos) вождей,
Фрида в корсете сидит, в коросте сидит,
Ее постель зарастает травой
Трава растет из ее головы
Диего с Марией Феликс
Фрида одета как мальчик, ее папироски, камни, кристаллы, слюда,
Обезьянка ее обнимает, ее попугаи, утопленницы в волосах,
Звезды у ней в ушах, зеркала в саду, кружева,
Кадавры, олени, собаки странных пород,
Мертвый царевич Димас
Ангелы на сердечных качелях, пробивших ей грудь
Фрида с Люсьенной Блох
Фрида с Eva Frederik
Фрида в доме его супруги Лупе Марин
Фрида в люльке, Диего скорбит, марьяж, marriage.
Две Фриды, Фриды две.
(Элиза)
Старый пьяница Серж Гейнсборо/Гинсбур
Обнимает райскую бабочку, старый хрыч,
Сахарные косточки, фарфоровая голова,
Прозрачные, наглые, драгоценные глаза,
Промышляла мошенничеством, воровством
В кино, где она играла сладенький анархизм
Из газеты для обывателей. Депардьи
Был ее незадачливым отцом,
Папашей, где он, герой, как бы погиб,
Спился, изгнан с работы, вполне забыт,
Великий композитор ГГ., сентиментальный буржуй,
Трахнул ее, извалял в грязи, сказал, пошла вон,
Сочинил рождественский романс,
Шлягер, пластиночка, елочка, дочь ангелком,
Помню его, он для девочек, чудный такой, на три такта, простой.
Никакого катарсиса, чувства вины, настоящей жестокости.
Это тебе не Русь.
Ну, потом там все обнялись.
А название фильма выветрилось из головы.
Холоднее смерти
Медленный, замедленный, черно-белый Берлин.
Черный снег в воздухе, а на земле белым-
Бело от ангельского пуха, лебединого пера.
Улицы пустынны. Ангелы бесстрастны. Человек неумолим.
У него в груди дыра.
Телефон откликнется окрестному ворью,
Потенциальному убийце, золотому юнкерью,
Блефовому трефовому королю.
Хочется произнести «люблю», звучит «убью».
Гигиеническое порно, музыкальный автомат.
В небе над людьми невидимый канат.
Тающий плакат, железо, тлеющий листок.
Полицейских ангелов серебряный свисток.
