ПОЭЗИЯ ПЛЮС

Алексей Цветков


* * *
все проходит ни шиша не остается
смысла в домыслах нисколько или в сплетнях
кто последним по наивности смеется
погрустнеет как любой из предпоследних
словно ветер в поле чистом
рожь волнует
мысль проносится со свистом
все минует суслик в сумерки беда его дорога
но неясыти судьба его потешна
кто работает предателем народа
тот врагу его спаситель и надежда
сколько нас в родном овраге
вырастало
даже время для отваги
не настало ничего еще на свете не возникло
а уже по мановению исчезло
ни язык не успевает ни глазница
различить где время соткано нечестно
слишком быстро и похоже
дни сменялись
предпоследние ведь тоже
не смеялись


вариация на восточную тему тотальный жребий ледовит и жуток
в пазы сознанья вдвинут целиком
но воздуха мгновенный промежуток
колеблемый колибри над цветком
прострел возможности сквозящей между
коралловыми створками зимы
вселяет невесомую надежду
вот чем подчас и тешим сердце мы пусть комплекс наших сведений о лете
апокрифичен и прискорбно мал
лишь он и побуждает жить на свете
решайся если вечность продремал
цветок опровергает жезл тирана
своим существованием одним
парламент красок запаха нирвана
здесь край добра ступай парить над ним я может быть когда едва не мимо
нацелился в гортани ком терпя
подозревал что все же поправима
всеобщая беда небытия
горизонталь прокол в пределы ада
прямее траектория в груди
жизнь оттепель уже лежать не надо
возьми постель в охапку и ходи


cyberiada однажды трурль и клапауций
стальной решимости сердца
устав от войн и революций
изобрели себе творца
решили видимо немного
пожить на свете без проблем
воздвигли над вселенной бога
и это был станислав лем
он стал с тех пор за все в ответе
за творчество и вещество
и люди взрослые и дети
признали автором его
но будучи белковым телом
которому сосчитан срок
хоть вовсе смерти не хотел он
но избежать ее не смог еще в часах бегут минуты
но жизнь полна печальных дыр
субстанции и атрибуты
шеренгой покидают мир
и очень скоро вся натура
издохнет лапами скребя
проснешься например наутро
и не отыщешь в ней себя где клапауций с трурлем тщетным
не существуют как и мы
в природе утешенья нет нам
напрасны гордые умы
оглянешься пространство немо
и время корчится в пыли
совсем не надо было лема
мы зря его изобрели


укрощение вещей он ей сказал графиня вы мертвы
но собеседница уже летела
стремглав сквозь виртуальные миры
отринув прочь балласт души и тела со всем твореньем в статусе войны
он называл неважно вслух в уме ли
по именам предметы и они
послушно пропадали как умели
но оставалось зеркало к нему
он шагом марш зрачки нацелил резче
и видит в амальгаме как в дыму
графиню и свои другие вещи он с ненавистью оплевал стекло
сложил привычные фонемы в слово
и зеркало исчезло как могло
повременило и возникло снова и не подвластный тлену и греху
ласкал мозги не достигая низа
астральный шлейф графини наверху
или она вообще была маркиза тогда в последней ярости скребя
орбиты глаз и натюрморт картины
он сам назвал по имени себя
и весь исчез а вещи невредимы


зверь чуть откроешь на улицу дверь
дрожь в коленях и лоб как пергамент
потому что животное зверь
на пороге стоит и пугает
а живет оно в чаще лесной
где и в полдень поди не светает
и очнувшись от спячки весной
без разбора всех встречных съедает
словно перст во вселенной одно
счета нет припасенным обидам
и грустит неизбывно оно
над своим вымирающим видом я наверное сильно неправ
истребив в себе всякую жалость
у животного землю украв
где охотно оно размножалось
не судьба мне сиять как хочу
помыкать я природой не вправе
посолю я себя поперчу
на корягу прилягу в дубраве
стану кротко считать до пяти
чтоб оно меня выследив съело
если совесть диктует уйти
надо действовать быстро и смело


мы пламя смахивал кретин
с фитиля
поснимали как один
кителя
в угол ставили унты
чепчик прочь
злое время темноты
нынче ночь снится странное в кругу
время год
с диплодоком на лугу
теплоход
сильный пойманного ест
в створки рта
не покинет этих мест
темнота пустоту свою дитя
обниму
нам проснуться бы хотя
одному
каждый в ужасе своем
недвижим
там где порознь и вдвоем
мы лежим ни подвинуться ни лечь
половчей
нету ангельских сиречь
трубачей
слов со смыслом не связать
после тьмы
больше некому сказать
это мы


данайская дактилическая обзавелись потомками
по сыну на семью
ушли на фронт с котомками
за родину свою долой весна десятая
но все никак она
не кончится проклятая
троянская война вся жизнь в поту на фронте на
плацу у стен снуя
какая в жопу родина
какие сыновья давно померк от древности
огонь былых ланит
погиб в припадке ревности
аякс теламонид а в бабы взять кого еще
кому в хозяйство зять
когда любовь побоище
ни словом описать ах жизнь навскидку данная
невестины уста
лошадка деревянная
пеньковая узда