11 мая 1995 года к пантеону Хаима-Нахмана Бялика и Ури-Цви Гринберга присоединился Давид Авидан, которому литература языка иврит обязана новым дыханием, новыми словами и новыми представлениями. И если до сего дня он был нашим товарищем и другом по домашним беседам, по тель-авивским вечерам, по тель-авивским кафе, по литературной и художественной работе, то с этого печального дня — 11 мая — Давид, потеряв все телесные качества человека, входит в литературу и в жизнь как миф, и к этому мифу теперь захотят присоединиться и все те, которые за его земной оболочкой не очень хотели видеть и признавать его незаменимостъ в нашей культуре. Так снова и снова повторяются судьбы больших поэтов.
Давид Авидан был максималистом — он хотел коммуникации со всем миром, он хотел быть Нобелевским лауреатом, он хотел жить вечно, он хотел быть всегда молодым. По крайней мере, это последнее его желание осуществилось — ирония судьбы не предназначила ему быть стариком, он умер на самом пороге старости.
В памяти друзей останутся его бесконечная фантазия, его парадоксальный ум и его вера в возможность преодоления смерти. В литературе же останутся его стихи на много сотен лет.
Михаил Гробман
24 мая 1995 г., Тель-Авив
Завещание
Из поэмы «Да будет ASA*»
Я завещаю данным завещанием в субботнюю ночь 17-го июля в год такой-то от сотворения мира словом.
Я завещаю в данную дату в сто, в тысячу, в сто тысяч ASA от сотворения мира.
Да будет свет
да будет свет
да будет свет
да будет свет
да будет сто ASA света
да будет десять ASA света
да будет ASA сын ASA сын света
да будет свет народам —
да будет от ста ASA до конца всех ASA
до конца всех съемочных стандартов где бы они ни были
до конца всех сетчаток с ними или без них
да будет свет
Почему я вернулся?
Разве было плохо мне в Италии?
От чего я бежал?
От возможности побыть несколько дней одному?
Далеко от обломков разрушающейся любви; когда она перестала ждать меня в ярком освещении Тель-Авива?
Хотела поучить меня жизненным правилам
Как дозировать любовь Когда быть прикованным а когда оторванным быть
и все это в силу слабости что была у меня к ней
и все это в силу слабости что была у меня к ней
слабость которую я мог превратить в моторную силу
двигающую миры и фильмы и книги и деньги и других женщин
но нету жалости в суде и нету жалости в простыне так до конца
Все началось от уличной аварии
но начало аварии в кинофильме
кинофильм который дообкатывался в Лондоне
кинофильм одаряющий историю кино
произведением наиболее интересным и наименее продаваемым до конца столетия
кинофильм что явился взамен новой книги и еще многих книг
кинофильм что толкнул меня ты, мол, начни видеть а не только слышать
видеть себя самого для начала а затем и других
видеть и слышать других во имя разнообразия
Кинофильм что столкнул меня когда прошло полтора года в минуту погруженности в мечты в полудождь в полусолнце
на левую сторону правого проезда где проезжал лимузин
и если б не моя чудесная космическая самозащита
мне раздробило бы колени и навсегда превращен был бы в инвалида
но произошло иное мне наложили гипс и по прошествии трех недель
наложенный гипс был снят
а орган поднят по прошествии шести или семи
после достаточно монашеского промежутка в период фильма
между оным и между сексобуднями моими упорными
настойчиво-последовательными и неуступчивыми
то, что вторглось в приватность жизни моей
и расселилось там во всех моих делах и провалах
это вместо того чтобы творить мир в каждую данную минуту
более или менее согласно следующему распорядку
И в перерывах ослепительного света
*ASA — Американская Ассоциация стандартов
Перевод с иврита: Савелий Гринберг
